— Итак, предложение сделано, — продолжал говорить его помощник. — Акционеры и вы, разумеется, как держатель контрольного пакета, выслушали все доводы противоположной стороны.
— Ну что же, можно, значит, переходить к голосованию. — Кейн старался не упустить нить разговора.
— Впереди еще немало подготовительной работы, но я бы сказал, дело в шляпе, — удовлетворенно заключил его секретарь.
Кейн продолжал раскачиваться на стуле. Мысли витали где-то далеко отсюда. У него впервые появилось нечто более важное, чем работа и компания. Знакомство с родной дочерью — что может с этим сравниться? Кейн привык иметь дело с акционерами, с крупными сделками, с развитием новых технологий. Но с детьми ему общаться еще не приходилось.
Как Райнон может спокойно относиться к тому, что она лишила его десяти лет жизни с собственной дочерью?
— Такие предложения бывают раз в жизни, Кейн. Много ли мужчин сколачивают миллионное состояние до того, как им стукнет тридцать два года?
Кейн вздохнул.
— Много ли руководителей могут стоять в стороне и спокойно наблюдать, как что-то, во что они вложили душу, поглощает чужая компания, стремящаяся добиться господства в своей области? — мужчина повернулся в кресле, чтобы взглянуть своему собеседнику в глаза. — Слияние всегда неизбежно означает сокращение рабочих мест. И это мне не нравится.
— Правда ваша, такова обычная практика при слиянии предприятий, — подтвердил помощник. — Но такое случается постоянно. Ежедневно в мире увольняют тысячи людей.
Кейн долго молча смотрел на своего секретаря.
Он построил «Микротех» практически из ничего с помощью небольшой группы инвесторов и благодаря, конечно, вложениям Мэтти Блэра. Разумеется, Кейн могбы пойти на предложенное слияние и согласиться на сделку, но тогда вряд ли он сможет с чистой совестью смотреть на себя в зеркало по утрам. А теперь, когда появилась дочь, самоуважение приобрело для него особое значение.
Кейн снова развернул кресло к окну, не позволяя взгляду останавливаться на университете Тринити, где он впервые встретил Райнон.
Теперь у него есть дочь. И придется как-то наверстывать годы, которых Райнон лишила их обоих.
Как только она могла решить, что одного какого-то письма будет достаточно, чтобы отнять у него радость отцовства!
Впрочем, к чему вспоминать прошлое, необходимо сосредоточиться на настоящем. Ему нужен план. Возможно, тогда удастся почувствовать себя уверенней, защищенней, сильнее.
Первым делом он проанализирует ситуацию в компании. Узнает, сколько сотрудников могут уволить при слиянии компаний и как это отразится на сотрудниках и их семьях, тех людях, которые были с ним с самого начала. Нельзя позволить, чтобы они страдали, если Кейн хочет стать уважающим себя отцом.
А потом, покончив со всеми делами в компании, следует побыстрее вернуться в Брукфилд, чтобы исправить собственную ошибку: нельзя было уезжать, не повидавшись с дочерью.
И наконец, останется узнать, как его отъезд повлиял на решение Райнон. Кейну придется так или иначе понять ее — не простить! — и попытаться наладить отношения с хозяйкой дома.
Ведь она мать его ребенка.
— У всех детей должна быть, собака, правда, Кейн?
— Но не у всех она есть.
— Ага, но ведь должна быть.
Кейн терпеливо улыбнулся.
— Ты так просто не сдашься, да?
Лиззи пожала плечами.
— Мама говорит у меня есть амбициз... абми-ци...
— Амбициозность?
Девочка заулыбалась.
— Да, именно. Я никак не могу запомнить слово, очень длинное. Мама говорит, что я унаследовала это качество от папы. А качество неплохое, да?
— Точно. Помогает добиться того, чего хочешь.
— А я хочу собаку и пони.
— И тебе кажется, что ты их получишь, если начнешь приставать к маме. Такой у тебя план?
— Да. — Лиззи наморщила нос. — Если это не очень дорого. Мы ведь люди не богатые.
Кейн улыбнулся. Ему все нравилось в дочери. Как только Райнон могла так долго скрывать от него столь замечательную дочку? У нее не было права лишать его возможности видеть первые шаги девочки, слышать ее первые слова, первый смех — всего того, что уже никогда не повторится.
— А твой папа не купил тебе пони и собаку?
— Имеешь в виду Стивена? — Лиззи помрачнела. — Он хотел, чтобы я пошла в закрытый пансион, и говорил, что мы не можем поэтому заводить животных. Но мама не хотела отправлять меня в пансион. Мне только вдвоем с мамочкой хорошо. Если у меня появятся собака и пони, то все станет просто идеально.
То, что Лиззи не назвала мужа Райнон отцом, порадовало Кейна. Он улыбнулся.
— Ты всегда зовешь его Стивеном?
— Ага. — Девочка достала еще стопку журналов о лошадях. — Мама зовет его Стивеном, вот и я тоже. — Лиззи захихикала и склонилась поближе к Кейну. — А еще она называет его плохими словами, когда думает, что я ее не слышу.
Кейн гоготнул. В этом они с Райнон похожи. Он тоже все эти годы не жалел ругательств для Стивена.
Лиззи потопала к лестнице, обернувшись, чтобы проверить, идет ли за ней Кейн. Она даже замедлила шаг, чтобы он мог догнать её, хотя мужчина мог бы сделать это в секунды.
Потрясающая девочка!
— А у тебя есть дети, Кейн?
У него перехватило дыхание от столь прямого вопроса. Как ему ответить? Не знаю? А Райнон ведь ясно дала понять, что девочка ничего не знает о своем отце. Черт побери!
— Ты женат?
— У тебя тысяча вопросов, да? Может, мне стоит позвать своего адвоката?
Лиззи остановилась возле лестницы и внимательно посмотрела на него... Да у нее глаза точь-в-точь, как у него! И волосы такого же цвета!
— Зачем звать адвоката? Значит, ты не женат, да? Разведен?
— Нет, я никогда не был женат. А адвокат мне нужен на случай, если ты спросишь меня о чем-то, от чего у меня могут возникнуть проблемы с полицией.
— А у тебя были проблемы с полицией, как у крутых парней из телевизора?
Его смех эхом пронесся по коридору.
— Нет, но это наверняка сделало бы меня интереснее, чем я есть на самом деле.
— А я считаю, что ты и так интересный. — Лиззи улыбнулась Кейну и начала спускаться по ступеням.
— Спасибо. — Мужчина ощутил небывалую гордость.
— И Стивен так считает. Он всегда расспрашивал маму о тебе.
Понятное дело! — Настроение Кейна сразу ухудшилось.
— Мы со Стивеном давно знакомы. Наверное, он просто интересовался, как я поживаю.
Лиззи слегка повернула голову, почти дойдя до конца лестницы.