— Возможно.
Легкая улыбка тронула губы старушки.
— Все считают, что наш с Чарлзом брак был заключен на небесах, но мы не всегда ладили. Как и вы с Карен, мы ссорились, потом мирились. Любовь, она такая — огонь и лед. Но у вас с Карен никогда не было тех теплых, спокойных дней, когда приятно просто находиться рядом друг с другом. Вы впадали из одной крайности в другую. Продолжительной любви требуются спокойные, умиротворяющие дни.
Недовольный направлением разговора, Макс поерзал.
— Я пришел поговорить с тобой о фильме.
— Мне не нужно говорить о фильме. Я знаю о нем все. — Она накрыла его руку своей. — Мне осталось недолго, Максимиллиан. Я хочу, чтобы ты был счастлив, прежде чем я уйду.
— Я счастлив, — машинально ответил он.
— Нет. Ты был счастлив. А потом Карен умерла. Я знаю, как это больно. Я знаю, ты хотел оказаться на ее месте и не хотел дальше жить без нее. Знаю, потому что чувствовала то же самое, когда твой дедушка покинул меня. Но тогда мое время еще не пришло, и твое тоже. У нас еще есть здесь дела. У меня есть мои сыновья и внуки и история Чарлза, которую я хочу поведать миру. Это дает мне силы. Возможно, и ты поймешь, что по-настоящему поддерживает тебя в этой жизни.
— Моя работа.
— То, что поддерживает тебя каждый день, гораздо больше, чем работа.
— О чем ты говоришь?
— Это то, что ты сам должен понять, Максимиллиан. Но помни: те, кто любили нас — Карен и мой Чарлз, — хотели бы, чтобы мы были счастливы.
— Бабушка…
— Я устала, дорогой. Возвращайся к работе. Я знаю, у тебя много дел, а осталась всего неделя. И подумай о том, чтобы убедить Дану переменить решение.
— Дана, зайди, пожалуйста, — прозвучал голос Макса по внутренней связи.
Это последнее, что хотелось Дане услышать. Видеть Макса каждый день и работать с ним, несмотря на пропасть между ними, было трудно и больно. Она цеплялась за свое профессиональное поведение, но скучала по прежнему теплу.
— Да, сэр.
Девушка постучала в дверь кабинета. В прошлом она вошла бы без стука, но теперь…
— Входи.
Дана глубоко вздохнула и открыла дверь.
Макс поднялся, когда она вошла. Раньше он этого не делал. Его взгляд окинул ее зачесанные назад волосы и светло-коричневый брючный костюм.
— Присаживайся.
Она села. Он тоже. Ей была ненавистна эта новая чопорная и официальная атмосфера между ними.
— Я закончил первоначальный монтаж. Хочу, чтобы ты взяла его и посмотрела.
— Проверить на предмет ошибок в последовательности?
— Чтобы подготовиться к представлению фильма на предварительном показе.
От удивления у нее перехватило дыхание. Дана вглядывалась в его лицо, но затем подозрение взяло верх.
— Почему я?
— Ты работала сверх своих обязанностей с самого начала проекта, и твоя преданность делу требует вознаграждения.
— Это необязательно, Макс. Я просто выполняла свою работу.
В голубых глазах читалось раскаяние. Но уже слишком поздно.
— Дана, я твой должник.
Единственное, чего она хочет от него, он не может ей дать.
— Ты ничего мне не должен, за исключением хорошей рекомендации.
Его глаза сузились.
— Я не проиграл пари.
У Даны засосало под ложечкой от страха.
— Ты не удержишь меня этим.
Он откинулся на стуле.
— Почему нет?
Сердце ее заколотилось, ладони вспотели. Она должна уйти из «Хадсон Пикчерс». Она не может остаться.
— Потому что ты не доверяешь мне.
Макс пожал плечами.
— Я допустил ошибку.
Она облизала пересохшие губы.
— Я не хочу оставаться здесь, Макс, Освободи меня от пари.
— Нет. Ты моя на год.
Макс опаздывал. Дана не могла припомнить, чтобы он когда-то куда-нибудь опоздал. Она оглядела толпу гостей, но его среди них не было.
Остальные члены семьи Хадсон уже были тут. Даже Люк и Гвен прилетели из Монтаны с малышом, но оставили ребенка на вечер в особняке с нянькой.
Дана была несказанно взволнована. Совесть не давала ей покоя. Она никогда в жизни не нарушала обещания, но серьезно подумывала о том, чтобы разорвать свое пари с Максом.
Сможет ли она жить в мире с собой, если, поджав хвост, убежит домой после премьеры «Чести»?
Возможно, нет.
Но, может, как-нибудь научится.
Ей нужны родители, нужны отцовские медвежьи объятия и ласковая мудрость матери. В крайнем случае, она возьмет длительный отпуск и поедет навестить их. Она это заслужила.
Атмосфера взволнованного ожидания витала в воздухе, но ничто не могло начаться без Макса. Где же он?
Только она собралась достать мобильный и позвонить ему, как Макс вошел через центральный вход. Ее сердце сжалось. Он выглядел убийственно великолепно в смокинге от Армани.
Макс повернулся и заговорил с кем-то у него за спиной. Если он пришел с очередной блондинкой, она не уверена, что сможет провести презентацию. Видеть свою замену во плоти будет невыносимо тяжело.
Но позади него стояли ее родители. От удивления она ахнула и прижала ладонь к груди. Что они здесь делают? Сегодня же предварительный показ, а они должны были приехать только на премьеру!
Дана заспешила к ним через зал. Макс заметил ее и улыбнулся. От этого нежного изгиба губ ее сердце совершило кульбит. Она заставила себя отвести взгляд, прошла мимо него и обняла вначале маму, потом отца.
Глаза ее горели, в горле пересохло. Словно почувствовав ее душевное смятение, отец сжал ее крепче.
— Что такое, малышка? — От ворчливого шепота ее грудь сдавило. Колоссальным усилием воли она взяла себя в руки, приклеила улыбку и отстранилась.
— Что вы здесь делаете? — Девушка надеялась, родители не заметят дрожи в ее голосе. Но их напряженные лица говорили о том, что они заметили.
Мама взяла ее руку в свои, предлагая безмолвную поддержку.
— Макс подумал, что мы захотим разделить с собой это важное событие.
Макс. Дана отыскала его глазами. Как же она может разлюбить его, когда он делает такие чудесные вещи?
— Спасибо, Макс. — Она была горда, что удалось сохранить ровный тон.
— Не за что. Жаль только, что твой брат с семьей не смогли приехать. Они будут на премьере — Он окинул ее взглядом. — Ты сегодня прекрасно выглядишь, Дана.