Кент сразу же заметил Джоузи. Она сидела в одиночестве, в дальнем конце ряда столов. Ее волосы блестели, но плечи ссутулились. Остальные жители города собрались на противоположном конце поля вокруг грузовой платформы, на традиционный аукцион. Кенту захотелось выругаться, но он сдержался, поправил шляпу и направился к Джоузи.
Когда он подошел к ней, она широко раскрыла глаза.
— Кент! Что ты здесь делаешь? Я хочу сказать… Я не думала, что ты захочешь приехать.
— У меня кончились томатный чатни и мед, — пробормотал он.
Она улыбнулась и обвела рукой стол.
— Может, прельстишься чем-нибудь из наших сладостей?
— Как давно ты здесь торчишь?
Она перестала улыбаться.
— Это не имеет значения. Уверена, после аукциона Бриджет вернется, и…
— Ты сидела здесь все утро, да? У тебя не было возможности погулять, осмотреться?
— У меня еще много времени.
— Ты хоть ела?
Она рассмеялась.
— Меня наказывают за то, что я пропустила завтрак. Понюхай! — Джоузи сделала глубокий вдох. Должно быть, у нее потекли слюнки. — За церковью жарят сосиски, и я дышу запахом жареного лука. Какая пытка!
Кент рассердился, хотя и видел, что она шутит. Проклятая Бриджет!
— Где Лиз?
— Ей стало плохо.
Он мог поспорить — ей стало плохо из-за сестры.
У Джоузи была бледная кожа, и Кент видел, что она уже покраснела на солнце. Да, Джоузи установила навес, но лишь для того, чтобы защитить еду, но не саму себя.
— Идем!
— Я не могу уйти.
— Почему же? Все остальные ушли.
— Но… но я сказала Бриджет, что буду здесь и… тут жестянка с деньгами, и…
— Дай ее мне.
— Но…
Он взял жестянку и поставил на середину стола.
— По-моему, ты уже помогла. Бриджет вернется, когда увидит, что за прилавком никого нет. Видишь вон ту плакучую иву у реки? — Он указал на иву, и Джоузи кивнула. — Возьми для нас что-нибудь, — он кивнул на стол, — и иди к иве, там мы и встретимся.
— Я ничего не могу взять.
— Почему? Ты это приготовила.
Она выпрямилась.
— Это на благотворительные цели!
Увидев ее гневное лицо, Кент рассмеялся. Благодаря Джоузи Питерсон он чувствовал себя так, будто помолодел на несколько лет. Он вытащил из кармана двадцатидолларовую банкноту, показал ее Джоузи и положил в жестянку с деньгами.
У нее отвисла челюсть.
— Это слишком много.
— Это на благотворительные цели, не так ли?
Она пристально посмотрела на него, потом рассмеялась. Его охватило волнение.
— Значит, ты проголодался?
— Умираю с голоду.
— Плакучая ива?
— Плакучая ива.
С этими словами он повернулся и зашагал по полю. Ему хотелось привлечь к себе Джоузи и поцеловать ее.
Джоузи подошла к дереву. Она не могла не признать — Кент выбрал прекрасное место для пикника. Рядом текла спокойная река, поверхность которой казалась серебряной. Глядя на нее, хотелось предаться размышлениям. Джоузи чувствовала, как затягиваются ее душевные раны. Интересно, с Кентом происходит то же самое? Может, именно поэтому он и живет здесь?
Сидя на траве под деревом, Джоузи радовалась тени, радовалась тому, как ветерок качает ветви, играет с листвой. Она думала о своем необыкновенном избавлении. И о своем еще более необыкновенном избавителе.
Появился Кент. Он нес сэндвичи с сосисками и банки с лимонадом. Из-за голода Джоузи на мгновение забыла о других своих заботах.
— Ммм. — Она зажмурилась, наслаждаясь первым куском. — Это потрясающе! — Когда она снова открыла глаза, то увидела, что Кент странно на нее смотрит. Внезапно она вспомнила о манерах. — Спасибо.
— Пожалуйста.
Синий цвет его полинявшей рубашки из шамбре подчеркивал ярко-синий оттенок глаз. Обтягивающие джинсы демонстрировали в выгодном свете его крепкие бедра. Дыхание Джоузи участилось. Она поняла, что ей очень нравятся упругие мускулистые бедра и полинявшая хлопчатобумажная одежда.
— Я- гмм… — Она подняла глаза. — Спасибо за то, что спас меня… снова. Кажется, это вошло у тебя в привычку.
— Нет проблем.
Ей также очень нравились твердая линия его губ и точеные скулы. Она перевела взгляд на реку, пытаясь вновь обрести душевное спокойствие. Молча доела сэндвич с сосиской.
Мимо проплыли три пестрые утки. Джоузи сделала вдох и почувствовала, как ее покидает напряжение. Но на нее действовало присутствие человека, который сидел напротив.
— Когда я смотрю на все это, — она указала на реку, — я понимаю, почему ты здесь живешь. Тут красиво.
— Да. — Пауза. — А ты даже не представляешь, как здесь можно жить?
— Нет. — Она и вправду не представляла.
Ее многое пугало, хотя она и восхищалась красотой местных пейзажей.
— В глубине души ты — городская девушка?
— Не совсем. Я живу в сонном маленьком городке на побережье, — ей стало легче при одной мысли о родном городе. — Там красиво. Особенно в это время года. Когда лето сменяется осенью, когда днем еще тепло, а ночи — прохладные.
— Если там так хорошо, что ты здесь делаешь?
— Мой отец умер. У него была болезнь Альцгеймера. Я за ним ухаживала. Мне необходимо было уехать, хотя бы на время…
В какое-нибудь приятное место. Где я могла бы закрыть глаза и вздохнуть свободнее. А не туда, где я то и дело теряю голову от страха. Да еще я вынуждена торчать здесь целый месяц, хотя мне с лихвой хватило бы и недели!
Джоузи стало стыдно. Какая неблагодарность с ее стороны!
Кент накрыл ее руку своей.
— Наверное, тебе было очень тяжело.
Джоузи кивнула. Его темно-синие глаза смотрели на нее с такой добротой, что она еле удержалась от слез. Она видела — он понимает ее горе.
Джоузи снова перевела взгляд на реку. От прикосновения его теплой руки у нее учащенно забилось сердце. Она посмотрела на Кента, и у нее пересохло во рту. Чувствует ли он то же самое?
Мужчина сжал руку Джоузи, потом взглянул на ее губы. У нее закружилась голова, ее охватило желание. Как же ей хотелось, чтобы Кент к ней прикасался!
Джоузи подалась к нему, приоткрыла губы. Ей казалось, что время утратило всякое значение, настолько обострились все ее чувства. Ей хотелось дотронуться до его темной щетины, хотелось вдыхать его мужественный запах, обвить руками его шею и провести пальцами по темным волосам.