— Не спрашивай. Это вызовет у тебя несварение желудка.
— Но все же я хотел бы знать. Кто твои родители?
Кэрол сжалась. Естественно, его интересовали не имена, он все равно никогда не слышал их.
— Мой отец Брюс Хэммон.
Алвеш удивленно вскинул брови.
— Художник?
Ну и ну! Оказывается, он еще и живописью интересуется.
— Да. А мать была одной из его моделей. Они увлеклись друг другом. И я — результат этого романа. — Кэрол поразилась, что рассказывала ему о том, чем обычно ни с кем не делилась.
— Они не были женаты?
— Мать хотела, чтобы он заботился обо мне… Но это была глупая идея. Брюс не верил в брак. Он навещал мать от случая к случаю. Когда родилась я, его визиты стали совсем редкими. А после того как мне исполнилось тринадцать, я больше его не видела.
Она замолчала.
— Чтото не так? — спросил он.
— Нет, ничего. — Кэрол встала и принялась убирать со стола. — Он очень злился, когда его пытались заставить жить в одном месте. Обвинял мать в шантаже, даже пытался доказывать, что я не его дочь… В общем, он не был героем…
— Но у него был талант. И имя.
— Но ведь если почестному, то он больше известен как пьяница и бабник. Так?
— А твоя мать… Что стало с ней?
Кэрол повернулась к нему спиной и постаралась ответить бесстрастно.
— У матери был любовник, который не хотел, чтобы я путалась под ногами. Отец, чтобы избавиться от нас, дал ей денег. Она купила трейлер и укатила. А меня спихнула деду.
— Трейлер?
— Она всегда любила путешествовать. Наверное, была рождена не для одной, а для нескольких жизней, — вздохнула Кэрол. — Мать ушла из дома в восемнадцать лет и жила среди хиппи. Дед говорил, что она была дикая. Выгнал ее после очередной ссоры, но потом часто жалел об этом. Вернулась она только лет через двадцать. С Брюсом они прожили лишь года два вместе. Потом она встретила одного парня на автомобиле, и мы укатили с ним. Исколесили все Штаты.
— И ты путешествовала с ней… пока не исполнилось тринадцать? — Кэрол кивнула. — Вы так нигде и не осели?
— Нет. Месяц, два, три… Не больше. Так было все годы, пока она оставалась с ним.
— А как же твое образование?
Кэрол улыбнулась.
— Я начала учиться в тринадцать. Мать тогда уехала совсем, оставив меня у деда. Я уже ей мешала.
— Похоже, у тебя была несладкая жизнь.
— Иногда было весело. — Но на глаза вдруг навернулись слезы. Кэрол вспомнила, как голодала, мерзла, как часто сталкивалась с враждебным отношением к ним людей: ведь путешественники редко желанные гости в маленьких городках, в глубинке, по которой они колесили.
Кэрол замолчала. Никогда раньше она так много не рассказывала о своей прежней жизни и не понимала, почему вдруг сейчас потянуло на откровенность. Все это никого не касалось.
Разозлившись на себя, Кэрол схватила кочергу и принялась яростно колотить по двери контейнера. Но сделала лишь несколько ударов, как в ответ раздались такие же резкие, громкие звуки — удар металла о металл. От неожиданности кочерга выпала из рук. Она радостно обернулась, к Алвешу.
— Вот видишь, нас услышали.
Он уже был у нее за спиной и резко дернул к себе, потянув к кровати.
— Тихо, — прошептал он.
— Но… — Он что, сошел с ума? Ведь там, снаружи, есть ктото, кто может открыть им дверь и выпустить на свободу!
— Это были пули! — Крепкие руки подхватили ее, когда Кэрол пошатнулась от ужаса и у нее подкосились ноги.
На крыше ктото был — над ними послышались шаги. Кэрол даже показалось, что снаружи ктото засмеялся. Или это звенело в ушах от страха? Сердце было готово, казалось, выскочить из груди. Тело сковал животный ужас.
Алвеш осторожно притянул ее к себе. Она ощутила его напряжение и внезапно порывисто обняла и прижалась к нему, чувствуя себя такой маленькой, такой беззащитной! Они в капкане, полностью во власти своих тюремщиков.
Затаив дыхание, Кэрол вновь услышала звук шагов. Но вдруг звук оборвался, и в контейнере воцарилась тишина.
— Они ушли, — сказал Алвеш.
— Или просто стоят и ждут, пока мы снова не начнем шуметь…
— Сомневаюсь. Думаю, они приходили проверить, все ли в порядке. На всякий случай посидим пока тихо.
— Гады! — пробормотала Кэрол, все еще дрожа от страха. Уткнувшись лицом в плечо, она ощущала запах его тела, уже такой знакомый.
— Пока они не получат выкупа, нас не убьют. А выкуп будет выплачен в любом случае.
— Может быть, полиция этого не допустит?
— Активность полиции на данном этапе вообще нежелательна.
— Почему?
Алвеш встал, зажег свет, затем сел на стул возле кровати.
— Полиция может напортить, а если все пойдет как надо, мой банк выплатит деньги. Это довольно стандартная процедура. Огласка сейчас для нас с тобой совершенно ни к чему. Напуганные похитители гораздо более опасны.
Кэрол встретилась с его взглядом. На лице Алвеша появилась виноватая улыбка: сначала он позволил ей поверить, что полиция их ищет, и только теперь сказал правду.
— О Господи, — прошептала Кэрол.
— Извини, я не хотел тебя огорчать.
— Да, наверное, это было правильно.
— На высоком уровне полиция, конечно же, осведомлена о том, что произошло, — успокоил он. — Но сейчас, мне кажется, они просто ждут, как будут развиваться события.
— А если эти твои так называемые события разовьются в трагедию, тогда полиция станет более активной? — съязвила Кэрол.
— Не говори так.
— Но ты же хочешь, чтобы у меня был трезвый взгляд на происходящее. А на самом деле мы просто сидим в этой клетке и ждем, пока какойто бандит не придет и не возьмет наши жизни. — В голосе Кэрол послышались истерические нотки.
— Повидимому, мы лишь теряем время и силы, барабаня в дверь. Раз этот человек стрелял, значит, не боялся, что выстрел будет кемто услышан.
— Да, очень обнадеживающая мысль, — уныло согласилась Кэрол.
— Все же, не думаю, что наша жизнь в опасности, — снова принялся успокаивать ее Алвеш. — Вообщето, я думал, ты посмелее…
Кэрол с трудом сдерживала слезы.
— Да, ты, наверное, не знаешь такой слабости, как страх. Хотя я предпочла бы, чтобы в тебе почаще просыпались нормальные человеческие чувства. Пусть даже для этого придется пережить весь этот кошмар.
На последних словах ее голос сорвался.