— Приходящей н-няни?

— Совершенно верно.

— По… вечерам?

Он удивленно поднял брови.

— Разумеется, по вечерам, но, конечно, не каждый день. Я не собираюсь делать из тебя рабыню. Ты ведь не против?

— Нет. Конечно нет. Деловые ужины, вероятно? Так?

Наконец поняв, в чем дело, Люк посмотрел на нее с насмешкой.

— Когда как. Я не собираюсь спрашивать разрешения каждый раз, когда надумаю встретиться с женщиной.

С женщиной?!

Мэгги почувствовала, что ей хочется ударить его по физиономии. Но разве его проймешь! Каким-то образом ей удалось сохранить на лице улыбку.

— Конечно нет, Люк. При условии, что те же права будут и у меня.

В глазах Люка промелькнуло явное раздражение.

— Разумеется, — ответил он. — Хотя надеюсь, что у тебя достанет здравого смысла не водить сюда кого попало.

— Ты собираешься подвергать моих знакомых медицинскому осмотру, я полагаю?

— Возможно, — твердо сказал Люк. — До тех пор, пока ты находишься здесь, я несу за тебя ответственность.

— И что же ты под этим подразумеваешь?

— Ты все прекрасно понимаешь, Мэгги, — вкрадчиво сказал он. — Но чтобы у тебя не было никаких сомнений, объясню. Здесь не должно быть никаких мужчин. Если хочешь лишиться девственности, делай это где угодно, но только не в моем доме.

Мэгги смотрела на Люка, вне себя от негодования. Неужели он действительно верит в то, что она способна обратить внимание на другого мужчину?

— А как насчет тебя? Ты собираешься водить домой женщин, с тем чтобы спать с ними?

Он пристально посмотрел на нее.

— Нет. Я должен думать о своей дочери. — Люк взглянул на часы. — А теперь последний вопрос: тебе все еще нравится китайская кухня?

— Да, — ответила Мэгги, удивляясь, почему будущее вечно предстает перед ней в виде очереди на казнь. — А что?

— Я заказал кое-что на ужин. А потом мне надо будет поработать.

Пока Мэгги распаковывала вещи, принесли ужин. Никогда еще она не ела ничего вкуснее, но сегодня еда не лезла ей в рот и, нехотя ковыряя быстро остывающую лапшу, она никак не могла избавиться от переполняющего ее чувства разочарования.

Потому что в ней крепло подозрение, что жизнь под одной крышей с Люком не будет похожей на ее буйные фантазии. Ни в малейшей степени.

8

Мэгги была права, жизнь с Люком оказалась совсем не такой, какой она ее себе представляла. После перерыва в учебе ей пришлось упорно заниматься, чтобы нагнать упущенное, но Кенн, репетитор, которого нанял Люк, оказался энтузиастом. И очень строгим учителем.

— Чего будет стоить моя работа, если вы не получите наивысшие оценки, — пошутил он однажды. — В конце концов, Люк платит мне кучу денег.

Он называл Люка по имени.

— Вы его хорошо знаете? — полюбопытствовала Мэгги.

— Люка? — Кенн кивнул. — Разумеется. Мы познакомились в Кембридже — собственно говоря, я учил его. Лучшего студента у меня никогда не было.

Иначе и быть не могло, мрачно подумала Мэгги.

— А почему вы решили оставить Кембридж?

Кенн пожал плечами.

— Я всегда ненавидел академическую карьеру — скучнее ничего не придумаешь, — и когда Люк предложил мне работу, я с радостью согласился.

Мэгги сделала большие глаза.

— Так, значит, на самом деле вы работаете на Люка?

— Конечно, работаю! Я его финансовый советник — довольно странное название для человека, занимающегося почти что бухгалтерией. Но сейчас я освобожден от работы и должен подготовить вас к экзамену, так что хватит болтать, Мэгги, и отвечайте на вопрос, который я вам задал.

В результате ежедневного общения с Лори Мэгги очень привязалась к дочке Люка и нашла девочку еще более очаровательной, чем это представлялось ей раньше. Мэгги не могла точно сказать, когда это произошло, но однажды вдруг поняла, что начинает любить Лори, и это чувство росло в ней.

А ее отец? Тут никаких перемен не было. Компания Люка никогда не наскучивала и не утомляла ее. Более того, Мэгги поняла, что никогда не полюбит никого так, как его.

И не то чтобы он поощрял контакты между ними, Мэгги нисколько не преувеличивала, когда обвиняла Люка, что он покидает комнату, когда она туда входит. Казалось, что вдали от нее Люк чувствует себя лучше, но она была не глупа и отлично понимала, почему он избегает ее. Он по-прежнему желал ее. Мэгги видела это по взглядам, которые он украдкой кидал на нее, когда ему казалось, что она этого не видит; по тому, как невольно загорались его глаза, задерживаясь на ее фигуре. Это чувствовалось и по напряжению, повисающему в воздухе, когда Лори укладывали в постель, а они оставались вдвоем в гостиной. Она не сомневалась, что именно поэтому он и старался избегать ее, насколько это было возможно.

Но им неизбежно приходилось проводить какое-то время вместе, особенно с ребенком, и для Мэгги это были лучшие мгновения, потому что в присутствии Лори все барьеры рушились. Люк вел себя гораздо деликатнее и раскованней. И снова и снова Мэгги ловила себя на том, что, с тоской смотря на его элегантную фигуру, мечтает, чтобы он вновь принял бы ее в свои объятия и зацеловал до потери сознания.

Мечты, только мечты, грустно думала она в тот субботний вечер, когда он вез их обратно в Лондон из Ричмонд-Холла, где они проводили уик-энд. Сестра Мэгги тоже приехала туда со своим новорожденным ребенком, и по сравнению с ней Мэгги почувствовала себя опытным специалистом. Она прямо купалась в изумленных взглядах Люка, когда Клэр советовалась с ней как нужно обращаться с младенцем.

И вдруг на следующий день она узнала об истинном характере отношений Люка со своей секретаршей…

Мэгги ела на кухне тушеные бобы прямо из банки, когда туда вошел Люк, вдевая запонку в манжету. Именно такие мелочи вносили ложное ощущение интимности в их сосуществование. Увидев, как она ест, он слегка поморщился.

— Тебе кажется, что это хорошая идея? — пробормотал он.

Мэгги без тени смущения отправила в рот еще одну полную ложку.

— Замечательная идея: напоминает времена, когда я отдыхала в летнем скаутском лагере для девочек. — Мэгги оглядела его. — Смотри, а не то испачкаю твой костюм кетчупом! — шутливо сказала она, размахивая банкой перед самым его носом.

Люк был одет в безукоризненный черный смокинг и белоснежную сорочку с аккуратно завязанной шелковой бабочкой, его волосы были еще влажными от только что принятого душа. Внезапно тушеные бобы потеряли для нее всякую привлекательность, и Мэгги поставила банку на кухонный стол.

— Ты куда-нибудь уходишь? — спросила она, изо всех сил стараясь, чтобы ее голос звучал обыденно.