После родов Джоан даже не захотела видеть малютку, просто передала ее мне и тут же записалась на занятия гимнастикой, чтобы восстановить фигуру к следующему турне. Вскоре она завела интрижку с тренером, а потом, месяцем позже, как ты знаешь, погибла в автокатастрофе.
— Бедная Джоан, — неожиданно вырвалось у Мэгги.
Она так сильно хотела заполучить Люка, что ей пришлось намеренно забеременеть и даже родить нежеланного ребенка. Мэгги подняла руку и с любопытством коснулась волос Люка, как будто увидела их в первый раз.
— Тогда, со мной, ты предохранялся именно потому? — неуверенно спросила она. — Потому что боялся, как бы я не заманила тебя в такую же ловушку, как и Джоан?
Он смотрел ей в глаза.
— Дорогая, — мягко сказал он, — для меня это был самый трудный поступок в жизни. Если говорить откровенно, мне очень не хотелось воздвигать между нами какие-либо барьеры и я был бы рад сделать тебя беременной, но не хотел, чтобы в ловушку попала ты. — И наклонив голову, он вновь поцеловал ее.
Спустя несколько минут Мэгги задумчиво произнесла:
— Но это было не очень умное решение. Я имею в виду поселить меня в своей квартире, чтобы следить за моими занятиями?
— Это было самой безумной затеей в мире, — согласился он. — Удивительно, до какой степени может обманываться влюбленный человек; я сумел уговорить самого себя, что поступаю наилучшим для всех образом. Ведь я прибыл в Англию только для того, чтобы убедиться — моя влюбленность в тебя всего лишь иллюзия. Но стоило побыть рядом с тобой пару секунд, как все стало ясно.
И когда появилась возможность завлечь тебя в свою лондонскую квартиру, я сказал себе, что действую только в твоих интересах. Разумеется, это было чистым самообманом. Но я решил, что, пока ты находишься под моим покровительством, наши отношения будут чисто платоническими.
Фактически же я обрек себя на множество бессонных ночей и множество холодных душей. — Он помолчал, и его глаза потемнели. — Вплоть до ночи нашей любви. — Люк вздохнул и, наклонив голову, поцеловал ее в плечо. — Я честно придерживался договоренности с самим собой до той ночи, когда, несмотря на свою невинность, ты сумела показать себя в эротическом плане лучше, чем самая известная в мире куртизанка.
Ее глаза сверкнули.
— Ты хочешь сказать, что я оказалась хороша в постели?
Он рассмеялся.
— Ты была просто великолепна. Даже слишком, потому что тогда я понял, что если останусь возле тебя, то не пройдет и месяца, как мы поженимся. А я должен был быть уверен, что тебе это тоже нужно. Я хотел, чтобы у тебя было время расправить крылья, немного пожить своей жизнью, показать, на что ты способна. Муж и ребенок — нелегкая ноша. Ты правда хочешь этого, дорогая?
Мэгги довольно улыбнулась.
— Ты прекрасно знаешь, что да, — прошептала она.
Его рука скользнула ей на грудь, заставив вздрогнуть от наслаждения.
— Может быть, закроем дверь? — еле слышно произнес он. — Потому что есть вещи, которыми я занялся бы с гораздо большим удовольствием, чем разговорами.
— Нет, — ответила Мэгги, решительно отводя его руку. — Мы еще не договорились о будущем. А если я скажу тебе, что так люблю свою работу, что никогда не смогу отказаться от нее?
— Ну и прекрасно, — невозмутимо ответил он.
Мэгги задумалась, и неожиданно ей пришло в голову нечто, что, несомненно, шокировало бы его!
— Или что ненавижу ее и хочу, чтобы ты держал меня на кухне, простоволосую, босую и вечно беременную?
В его глазах загорелся ответный огонек.
— И это тоже прекрасно, дорогая. Ты будешь делать то, что захочешь…
При этих словах взгляд его затуманился, и он начал расстегивать жакет Мэгги, пока не добрался до узенького кружевного бюстгальтера, еле прикрывающего ее соблазнительную грудь.
— Так что, — хрипло спросил он, — будем мы заниматься любовью?
— Не торопись, Люк Ричмонд. Разве так обращаются с порядочными женщинами?
Люк скорчил гримасу:
— О боже, — простонал он в притворном отчаянии. — Неужели мне придется ждать до нашей свадьбы?
Губы Мэгги тронула легкая улыбка.
— Ну если ты в это поверишь, то будешь еще большим дураком, чем я думала!
— Но в том-то вся и беда, — горестно признался он. — Я действительно дурак во всем, что касается тебя. Ты делаешь со мной все, что захочешь, — так, во всяком случае, заявили наши с тобой матери, когда вчера вечером узнали, что я собираюсь жениться на тебе.
— Ты им сказал? — возмущенно воскликнула Мэгги. — Даже не спросив сначала меня? Откуда ты мог знать, что я не дала обещания кому-нибудь другому?
Он хитро улыбнулся:
— Я пристально следил за каждым твоим шагом — в твоей жизни нет другого мужчины.
— А если бы был?
— Я прилетел бы первым же рейсом и предъявил на тебя права, — сказал он властным тоном и вновь поцеловал Мэгги.
— И наши матери рады этому? — спросила она немного погодя.
— Просто в восторге. Но нисколько не удивлены.
— А что, если бы я за это время разлюбила тебя?
Люк покачал головой:
— Я знал, что этого не может быть. Потому что если уж ты полюбишь, Мэгги, то навсегда. Так же, как и я. — Он приподнял заплетенную на французский манер косу Мэгги и покрутил ее между пальцами. — Ты больше не носишь волосы распущенными?
— Только в постели.
Глаза Люка сверкнули.
— Вот бы скорее посмотреть на них.
— Это можно устроить, — пробормотала Мэгги и, неожиданно вырвавшись из его рук, направилась к двери. — Не соединяйте меня ни с кем, пожалуйста! — скомандовала она, приоткрыв дверь. Затем повернула ключ в замке и решительным шагом подошла к столу.
— Люк!
— Что?
— Ты хорошо владеешь теми грубыми методами, которые недавно грозился применить?
— Надеюсь, неплохо.
— Что ж, — сказала она, слегка задыхаясь от того, что сердце ее билось как сумасшедшее. — Может быть, я немного старомодна…
— Ну?
— Мне кажется, что они могут мне понравиться. Поэтому, если ты намереваешься испробовать их на мне… — Мэгги глубоко вздохнула, — то вряд ли я смогу помешать тебе… Люк! Люк! — Но она уже лежала на мягком ковре кабинета с очень возбужденным мужчиной на ней. — Что ты собираешься делать?
Он ловко расстегнул бюстгальтер и, изобразив на лице звериный оскал, склонился к ее груди.
— Я собираюсь изнасиловать вас, мисс Десмонд, поэтому лучше не сопротивляйтесь и получайте наслаждение.
Заниматься с Люком сумасшедшей, чувственной любовью на полу собственного офиса гораздо приятней, чем заставлять его признаваться в прошлых ошибках — такова была последняя разумная мысль Мэгги…