Соколов вышел на кухню с телефоном. Я обратилась к Кате:
— Сейчас поймаете такси, заедете сперва за твоими вещами, потом захватите Анну. И все в темпе — время меня поджимает. Деньги есть?
— На мотор хватит, а дома я возьму.
— Вот адрес. — Я написала адрес своей второй квартиры на листочке и протянула его Катерине.
— Таня, я просто не знаю, как вас благодарить…
— Да ладно. Меня Денисов сполна отблагодарит. А ты мне обещай больше не влипать в авантюры. Договорились?
— Договорились, — с улыбкой ответила Катя. Соколов вернулся с кухни и сказал, что Аня начинает собираться.
— Ну все, ребята, поезжайте. Удачи! Жду звонка.
Проводив до двери своих горе-шантажистов, я вернулась в комнату и, обессиленная, плюхнулась в кресло. Несколько минут релаксации, а затем надо будет готовиться к встрече с Денисовым. Строгий костюм и макияж. Строгий разговор, без всяких покупок на обаяние.
Когда позвонил Соколов, я уже была полностью готова и сидела как на иголках.
— Ну, что там у вас, все в порядке?
— Да, Таня, спасибо. Мы уже на месте. Квартира очень славная, девчонкам понравилась. Сколько я могу пробыть у них?
— Да сегодня, пожалуй, опасаться еще нечего. Оставайтесь сколько хотите. А вот с завтрашнего дня — никаких визитов.
— Слушаюсь!
— Я еще сегодня позвоню, расскажу, как прошла встреча с Денисовым. А теперь все, я лечу к нему.
В офис Денисова я приехала без четверти два. Секретарши в приемной не было: ушла на обед. Дверь в кабинет была открыта, и видно было, что Виктор Вениаминович нервно ходит из угла в угол. Заметив меня, он направился навстречу.
— Таня, ну наконец-то. А я себе уже места не нахожу. Как ваши дела?
— Мои дела в полном порядке, — уклончиво ответила я. — Но вот вам, Виктор Вениаминович, придется услышать нечто, что не очень вам понравится.
— Скажите главное — вы их нашли? — нетерпеливо спросил он.
— Нашла. — Я вздохнула и потупила глаза, пытаясь таким затягиванием разговора как-то приготовить Денисова к тому, что ему предстоит услышать.
— Ну, и кто же это?
— Не торопитесь. Давайте все по порядку. Дело оказалось намного более деликатным, чем мы с вами представляли. В общем, мне удалось сегодня выследить и поймать девушку, которая запечатлена на пленке. Она долго артачилась и не хотела говорить. Не помогали никакие угрозы. Мне пришлось пообещать, что в обмен на признание я ее отпущу.
— Таня! Как же это? Зачем же? Вы что, действительно ее отпустили?
— Я привыкла держать слово. Да она и не нужна больше. Всю информацию выдала. А сама она была просто нанятой за деньги куклой Барби. — Я сознательно приуменьшила роль Катерины в этой истории, чтобы ее не настиг гнев Денисова.
— Так кто же за всем этим стоит? Конкуренты?
Я внутренне усмехнулась.
— Пожалуй, можно сказать и так. Но только не в сфере вашего бизнеса.
— Танечка, не говорите загадками. Что это за люди?
— Виктор Вениаминович, это очень личное дело. Мне сложно подобрать слова, чтобы рассказать вам все. Но я постараюсь. Дело в том, что Александр Соколов вышел из тюрьмы и вернулся в Тарасов не неделю назад, как считаете вы. Он здесь уже около двух месяцев.
— Правда? Почему же он мне ничего не сказал? Да и какое отношение к делу это имеет?
— Самое непосредственное. Вы ведь знаете, что он любил вашу жену?
— Любил? Не смешите! Сашка, известный бабник, и — любил? Просто это была его очередная блажь. Он вообще не пропускает ни одной юбки со студенческих лет.
— Ничего подобного. Он любил ее и любит сейчас. Скажите, а ведь у вас с Анной произошло охлаждение отношений?
— Это никого не касается.
— Это касается вас. И нашего дела. Так вот, они встретились после Сашиного возвращения. Ваша жена рассказала Соколову, что хочет развода, но вы не даете…
— К чему вы клоните? Не может быть… Сашка? — Глаза Денисова расширились, на скулах заходили желваки.
Я кивнула:
— Именно. Он взялся помочь Анне добиться развода в надежде на ее взаимность. Они не нашли ничего более умного, как осуществить весь этот наивный план с шантажом. Большие дети, правда же?! — Я, как могла, пыталась смягчить свой рассказ, разрядить атмосферу. Но все бесполезно: Денисов был взбешен.
— Так Анна тоже участвовала в этом? Девчонка! Дрянь! Мерзавка!..
— Виктор Вениаминович, — вежливо, но твердо пресекла я его бурный всплеск, — держите, пожалуйста, свои эмоции при себе. И вообще, вам стоило бы подумать о том, какова ваша роль в этой истории.
— Что вы имеете в виду?
— Да то, что она, насколько я могла понять, не легкомысленная вертихвостка, а женщина, доведенная до отчаяния.
— Так вы что же, на ее стороне? — Весь гнев Денисова чуть было не обрушился на меня. Но я очаровательно улыбнулась и совершенно другим тоном ответила:
— Разумеется, нет. Я всегда на стороне своего клиента. Тем более что способ, который они с Соколовым выбрали, не вызывает у меня никаких симпатий. Но я просто пытаюсь быть объективной. Я обязана рассмотреть ситуацию со всех сторон, чтобы дойти до ее сути. Так вот, узнав все это, я связалась с Соколовым и поговорила с ним, можно сказать, по душам. Он обещал не делать больше глупостей и в ближайшее время прийти к вам объясниться.
— Да я его в порошок сотру! Пусть только попробует явиться! А я его встретил, как лучшего друга… Негодяй!
— Зря вы так, Виктор Вениаминович. Проблема очень щекотливая. Здесь нельзя рубить сплеча. Вам лучше спокойно во всем разобраться.
— Ну, уж это, извините, мое личное дело.
— Разумеется. А мое дело на этом окончилось. Вы не надумали нанять меня для расследования ограбления? — Я спросила об этом уже без недавнего энтузиазма. Мне надоело копаться в грязном белье господина Денисова. К счастью, он ответил отказом:
— Нет, простите, Татьяна. При всем моем уважении к вам я не хотел бы привлекать кого-либо к расследованию. Мне надо самому разобраться во всем.
Вот здесь он готов разбираться сам, спокойно и не торопясь. А с женой и другом?
— Как скажете, Виктор Вениаминович. Только хочу вас предупредить: не исключено, что ваши грабители относятся к тому типу людей, которые способны превратить проблему притока наличности в проблему оттока крови. Будьте осторожны! — Последнюю фразу я сказала совершенно искренне.
— Спасибо. Вот ваш гонорар. — Денисов достал из ящика стола пухлый конверт и отдал мне. — Все, как мы договаривались.
— Спасибо вам. Я, пожалуй, пойду.
— Да-да, всего доброго, — рассеянно произнес Денисов, уже не глядя на меня. «Мавр сделал свое дело, мавр может уходить».