Сев в машину, я задумалась: чем заняться теперь? Потеряла столько времени на званый обед, а в результате — ноль информации. Единственное, что стало ясно, — это тот факт, что тревога Денисова и его «тайны» были каким-то образом связаны с его мексиканскими исследованиями. Но само по себе мне это ни о чем не говорило. Итак, на повестке ближайших дней четыре мероприятия. Надо побывать на Диминой квартире, чтобы уточнить, к какому периоду времени относилась утраченная разработка Денисова. (Увлеченная поисками отпечатков, я не додумалась сделать это сразу.) Для этого надо будет найти папки с предшествующей и последующей разработками Денисова. Заодно не мешает поинтересоваться их содержимым, может, это тоже прольет свет на содержание похищенной разработки. Еще мне нужно сходить в библиотеку и порыться там в справочниках по мексиканской культуре — может, найду изображение похищенного «чайника» и пойму, в чем его ценность. И, наконец, съездить в НИИ биохимии и попытаться узнать, какие исследования проводил Денисов в интересующий меня период и чем занимался в Мексике. Но прежде всего прямо сейчас следует заехать к Мельникову — отдать отпечатки.
В конторе у Мельникова я провела минут двадцать. Мы немного потрепались о том о сем. Он любопытствовал, каковы подробности моего нынешнего дела. Но я не стала пока его посвящать: ведь я фактически не располагала ничем, кроме непроверенных предположений и умозаключений. От Мельникова я направилась домой — принять душ и переодеться.
Минут сорок спустя я неохотно вылезала из-под освежающих струек прохладного душа. Надо было звонить Диме.
— Дима, здравствуй! Это Татьяна Иванова. Ты где сейчас? (Я звонила ему на сотовый из опасения, что трубку домашнего телефона возьмет сам Денисов и узнает меня по голосу.)
— Я дома.
— А отец?
— Он еще на работе.
— Отлично, значит, можем спокойно поговорить. Ты ведь не выдал ему наш секрет?
— Нет, Таня, не беспокойтесь.
— Дим, у тебя есть время еще разок зайти со мной на твою квартиру? Мне надо порыться в папках.
— Если только вечером. Мне сейчас надо обзвонить всех родных и маминых друзей. Завтра будут похороны, в двенадцать часов дня. Я еще не успел никому сообщить. А вы придете?
— Мне очень хотелось бы. Но только если это не вызовет ничьих подозрений. Я взвешу все «за» и «против», а вечером тебе скажу. Извини, но в моей работе приходится иногда поступать в ущерб своим желаниям. Во сколько мы сможем встретиться?
— Я приду на квартиру часов в девять и буду вас ждать. Не хочется торчать у подъезда, слишком много праздно любопытствующих. Меня коробит от их расспросов. Так что сразу поднимайтесь.
— Договорились.
Время было около шести, и я решила пойти в Центральную научную библиотеку: читальные залы там работают как раз часов до восьми-девяти.
Одевшись соответственно случаю, то есть не слишком эпатажно для строгих библиотечных стен, я спустилась вниз, села в машину и поехала. Отъехав несколько метров, я заметила, что с противоположной стороны улицы тронулся черный «Опель» с тонированными стеклами и направился вслед за мной. Сначала я не придала этому значения. Но когда он так же вслед за мной сделал пару поворотов, оставаясь при этом на почтительном расстоянии, не удаляясь и не приближаясь, я поняла, что это неспроста. Кто-то меня пасет. От самого моего дома. Мало приятного, надо отрываться. Я прибавила скорость. Мой преследователь тоже. Я припомнила неподалеку подходящее место, чтобы оторваться, — поворот и сразу после него въезд в арку. К тому времени, как «Опель» тоже свернет, я уже буду ехать проходными дворами, из которых есть как минимум три выхода на разные улицы. Даже если он догадается въехать в арку, он не сможет вычислить, куда именно я выбралась из дворов. Я так и сделала. В результате выехала на ту улицу, с которой свернула, и поехала в обратном направлении: теперь в сторону библиотеки. «Хвоста» больше не было. Я избавилась от него без особого труда, однако адреналинчику в кровь мне это маленькое происшествие добавило. Черт побери, значит, не так уж все у меня гладко. Где я могла засветиться? Дима не выдал. Возможно, Денисов просто что-то заподозрил и решил меня проконтролировать: послал человека последить за моими передвижениями. Неприятная история. Ну да несмертельно. На сегодня я от него, похоже, отделалась. А завтра что-нибудь придумаем — маскировочку какую-нибудь. Или вообще переберусь на вторую квартиру — составлю компанию Катерине. Ее, кстати, через пару дней уже можно будет отпустить домой. Дождусь только, когда прояснится с отпечатками.
С такими мыслями я подъехала к библиотеке. Взяла разовый пропуск и направилась в читальный зал отдела истории и культурологии. Симпатичная библиотекарша довольно быстро подобрала мне необходимую литературу. Это были три книги: альбом по искусству Мексики, альбом прикладных ремесел Мексики и культурологический справочник по странам Латинской Америки. Я нашла в зале свободное местечко у открытого окна и погрузилась в изучение экзотики. Книги были очень интересными — выбрать бы время и прочитать все это просто для себя. Но пока времени не было, и мне пришлось ограничиться быстрым пролистыванием. В справочнике иллюстраций было немного — в основном текст. Оттуда я узнала, что современная мексиканская культура является сложным сплавом двух мощнейших пластов: культуры коренного населения — индейцев и культуры Испании. Сплав этот начал образовываться со времен завоевания испанцами земель, которые с древности населяли индейские племена, в основном ацтеки. В альбоме по искусству я увидела многочисленные маски, одна из которых очень напоминала маску, висевшую в Диминой квартире. Загадочного «чайника» я там не нашла. Оставалась последняя книга — о прикладных ремеслах. И тут мне, наконец, повезло. В разделе «Предметы культа» была фотография очень похожего сосуда. В пояснении к фотографии было сказано следующее:
«Изображенный на снимке глиняный сосуд являлся непременным атрибутом при отправлении культа древнего ацтекского божества Кетцалькоатль. Этот сосуд символизирует собой гармоническое сочетание четырех природных стихий: воды, воздуха, земли и огня. Первые найденные упоминания о нем относятся к середине второго тысячелетия н. э. Данный сосуд применялся в культовых таинствах и служил для приготовления некоего сакрального напитка, называемого „священная кровь Кетцалькоатль“, который, по мнению индейских шаманов, помогал установить связь с тончайшими духовными мирами благодаря созданию в организме человека необходимой гармонии. Так гласили легенды. Однако на основе более поздних трактатов исследователей и путешественников можно сделать вывод, что в действительности в нем приготавливали сложносоставное психостимулирующее вещество, помогающее достигать необычайно хорошего физического самочувствия и предельной ясности сознания без впадения в транс.
Символ первой стихии — вода — наливался в сосуд до специальной отметки, немного не доходящей до нижнего „носика“. Верхний „носик“, символизирующий воздух, служил для отвода пара при кипячении. В три же остальных по специальным деревянным трубкам подавались „дары земли“: три легких наркотических вещества, добываемых из трех различных видов кактусов. Вытяжки этих кактусов имели разную плотность, поэтому они подавались на разную высоту, причем в строго определенных пропорциях. Высота расположения „носиков“ также должна была точно соблюдаться. Напиток доводили до кипения на медленном огне — символе четвертой стихии. Состав глины, из которой изготавливался сосуд, тоже был особым: его секрет индейские шаманы передавали из поколения в поколение. В настоящее время рецепт приготовления напитка, вероятнее всего, утрачен».