— Карли, вы правда думаете, что есть шанс найти человека, который поджег дом?

— Да, конечно.

— Может быть, чудеса все-таки бывают?

Она говорила о чем-то более важном, чем пожар.

— Я верю в них, Рода.

Но по дороге домой подумала о том, что в одном чуде, о котором она больше всего мечтала, ей будет отказано. Было ясно, что в этом я ей не помощник, но хотелось сделать все возможное, чтобы помочь Марти доказать свою невиновность. Смерть ребенка будет для нее страшным испытанием, но если рядом с ней в это время не будет мужа, все будет намного страшнее.

Мне следует об этом помнить.

31

«Каждый день несет на себе печать зла». Такие мысли обуревали меня, когда я вернулась домой после визита к Марти и Роде Бикорски. Было около девяти. Я устала и проголодалась. Готовить было лень. Не хотелось ни пиццы, ни китайской еды. Заглянув в холодильник, пришла в отчаяние. Нашла жалкий кусочек сыра, засохший по краям, пару яиц, один помидор, немного порыжевшего салата-латука и четверть буханки французского хлеба.

Напомнила себе, что Джулия Чайлд могла бы сотворить из этого усладу гурмана. Посмотрим, на что способна я.

Помня об этом очаровательном и эксцентричном шеф-поваре, я принялась за работу и совсем неплохо справилась с задачей. Прежде всего налила себе бокал шардоне. Потом отделила от латука порыжевшие листья и, смешав немного чеснока, масла и уксуса, приготовила салат. Тонко нарезав французский хлеб, посыпала его сверху натертым пармезаном и поставила в духовку. Оставшийся сыр и помидор пошли на приготовление омлета, который получился отменным.

«Не все умеют готовить омлет», — поздравив себя с удачей, подумала я.

Уселась в клубное кресло, стоявшее в нашей гостиной еще с моего детства, и стала есть с подноса. Ноги поставила на скамеечку — так хорошо было спокойно посидеть дома. Открыла журнал, который собиралась почитать, но оказалось, что не могу на нем сосредоточиться, поскольку в голове без конца прокручивались события прошедшего дня.

Мне вдруг представилось, как Вивьен Пауэрс стоит на пороге своего дома и смотрит, как я отъезжаю на машине. Стали понятны слова Мануэля Гомеса о том, что он радуется за Ника и Вивьен. Почему-то я не могла вообразить, что эти два человека, у которых рак отнял любимых людей, живут в Европе на деньги, предназначенные для изучения этой болезни.

Отец Вивьен клялся, что его дочь не заставила бы семью мучиться в неведении относительно того, что с ней случилось. Сын Ника Спенсера тешил себя надеждой, что отец жив. Разве мог бы Ник допустить, чтобы ребенок, потерявший мать, изо дня в день жил надеждой, что от отца придет весточка?

В десять часов я включила телевизор, с нетерпением ожидая новостей о Спенсере и Пауэрс. Мне повезло. Должны были показать интервью с Барри Уэстом, акционером, утверждавшим, что видел Ника. С трудом дождалась после блока рекламы этого главного сообщения в сводке.

Уэст явно не тянул на роль Шерлока Холмса. Это был коротенький толстый человек с пухлыми щеками и поредевшими волосами.

Интервью у него брали в уличном кафе, где, по его словам, он увидел Николаса Спенсера.

Корреспондент «Фокс ньюс» в Цюрихе сраму же перешел к делу.

— Мистер Уэст, вот здесь вы сидели, когда, как вам показалось, увидели Николаса Спенсера?

— Мне не показалось. Я его действительно видел, — категорично заявил Уэст.

Не знаю почему, но я ожидала, что у него гнусавый или завывающий голос. Однако голос оказался сильным, хотя с модуляциями.

— Мы с женой были в сомнении, сможем ли поехать в отпуск, — продолжал Уэст. — У нас двадцать пятая годовщина свадьбы, и мы заранее все спланировали, но потом потеряли в «Джен-стоун» большую сумму денег. Так или иначе, в прошлую пятницу мы сюда прибыли, а во вторник ближе к вечеру сидели здесь и говорили о том, как хорошо, что не остались дома. И тут я случайно посмотрел вон туда.

Он указал на столик во внешнем ряду столов, относящихся к этому кафе.

— Он сидел там. Даже не верилось. Мне приходилось бывать на многих собраниях акционеров и часто видеть Спенсера. Он покрасил волосы — они у него были темно-русые, а теперь стали черными — тот же эффект был бы, надень он лыжную шапочку. Я знаю его в лицо.

— Вы пытались заговорить с ним, мистер Уэст?

— Заговорить с ним? Я прокричал ему: «Эй, Спенсер, я хочу с вами поговорить!»

— Что случилось потом?

— Он вскочил на ноги, бросил на стол деньги и убежал.

Репортер указал на столик, за которым якобы сидел тогда Спенсер.

— Оставляем все это на суд зрителей. Сейчас, когда мы записываем этот репортаж, погодные условия и время примерно те же, что были во вторник вечером, когда Барри Уэст, как он считает, видел за этим столиком Николаса Спенсера. Мы сейчас усадили за этот столик одного человека из нашей группы, примерно того же роста и комплекции. Насколько четко вы его видите?

С такого расстояния этого человека можно было принять за Николаса Спенсера. Даже черты лица у них были похожи. Но я не понимала, каким образом наблюдатель, смотрящий на него с такого расстояния и под таким углом зрения, мог точно идентифицировать человека.

Камера вернулась к Барри Уэсту.

— Я видел Николаса Спенсера, — уверенно сказал он. — Мы с женой вложили в его компанию сто пятьдесят тысяч долларов. Требую, чтобы наше правительство организовало слежку за этим субъектом и заставило его признаться, куда он спрятал все эти деньги. Мне мои деньги достались с большим трудом, хочу их вернуть.

Корреспондент «Фокс ньюс» продолжал:

— В соответствии с имеющейся у нас информацией несколько различных агентств по расследованию уже проверяют эту основную сводку, а также проводят расследование факта исчезновения Вивьен Пауэрс, предполагаемой любовницы Николаса Спенсера.

Зазвонил телефон, и я выключила телевизор. Мне порядком надоело слушать, как события в устах людей обрастают всякими небылицами.

Знаю, что мое приветствие прозвучало поспешно и нетерпеливо:

— Привет.

— Эй, тебя кто-то сегодня обидел? Голос какой-то сердитый.

Это был Кейси.

Я рассмеялась.

— Немного устала, да и настроение неважное.

— Расскажи, в чем дело, Карли.

— Доктор, вы как будто спрашиваете: «Где у вас болит?»

— Может быть, и так.

Я кратко изложила ему события дня, закончив словами:

— Думаю, на Марти Бикорски оказывается давление. Боюсь, с Вивьен Пауэрс произошло что-то ужасное. Человек, сказавший, что видел в Цюрихе Ника Спенсера, может быть, и прав, но это смелое предположение. Весьма смелое.