— Совершенно верно, мисс Декарло, — сказал Дрексел.
Проигнорировав его, я уставилась на Адриана Гарнера. Он тоже посмотрел на меня и утвердительно кивнул. Потом все-таки открыл рот:
— Если это все, мисс Декарло…
Я перебила его:
— Мистер Гарнер, мне хотелось бы узнать для освещения в печати, верите ли вы лично в то, что Николаса Спенсера видели в Швейцарии.
— Я никогда не даю комментариев «для освещения в печати» без фактов. В данном случае, как вы знаете, прямых фактических данных у меня нет.
— Вам приходилось встречаться с ассистенткой Николаса Спенсера, Вивьен Пауэрс?
— Нет, не приходилось. Мои встречи с Николасом Спенсером происходили в этом офисе, а не в Плезантвиле.
Я повернулась к Дрекселу.
— Но вы, мистер Дрексел, заседали в совете директоров, — настаивала я. — Вивьен Пауэрс была персональной ассистенткой Николаса Спенсера. Вы наверняка видели ее по меньшей мере раз или два. Вы бы ее запомнили. Она очень красивая женщина.
— Мисс Декарло, у каждого известного мне руководителя, по крайней мере, одна помощница, и многие из них весьма привлекательны. У меня не заведено с ними знакомиться.
— Вам даже не интересно узнать, что с ней случилось?
— Насколько я понимаю, она совершила попытку самоубийства. Я слышал, у нее был роман со Спенсером, так что окончание этих отношений, каким бы оно ни было, вызвало у нее сильную депрессию. Это случается. — Он встал. — Мисс Декарло, вы должны нас извинить. Менее чем через пять минут начнется совещание в конференц-зале.
Полагаю, скажи я еще хоть слово, он стащил бы меня с кресла. Гарнер не удосужился приподняться с сиденья, отрывисто сказав:
— До свидания, мисс Декарло.
Уоллингфорд пожал мне руку, говоря что-то о том, что мне скоро следует встретиться с Линн, потому что она нуждается в поддержке.
Затем Лоуэлл Дрексел препроводил меня из святая святых.
На самой большой стене приемной висела карта мира, демонстрирующая глобальное значение «Гарнер фармасьютикал». Крупнейшие страны и города были отмечены знакомыми символами: башни-близнецы, Эйфелева башня, Форум, Тадж-Махал, Букингемский дворец. Превосходные по качеству снимки доводили до сведения любого, кто смотрел на карту, что «Гарнер фармасьютикал» — известная всему миру крупная компания.
Я остановила на карте взгляд.
— По-прежнему больно смотреть на фотографию башен-близнецов. Думаю, так будет всегда, — сказала я Лоуэллу Дрекселу.
— Согласен.
Он придерживал меня рукой за локоть, казалось, говоря: «Отстань!»
На стене у двери висела фотография, как мне показалось, руководителей «Гарнер фармасьютикал». Хотя мне и хотелось рассмотреть их более внимательно, такой возможности мне не дали. Не удалось также захватить бесплатные брошюры, лежащие на столе. Дрексел подтолкнул меня в сторону коридора и даже постоял со мной, чтобы убедиться, что я вошла в лифт.
Нажав кнопку, он стал выказывать нетерпение, поскольку дверь не открылась сразу, словно по волшебству. Потом приехал лифт.
— До свидания, мисс Декарло.
— До свидания, мистер Дрексел.
Лифт был скоростным. Спустившись в вестибюль, я подождала пять минут и на том же лифте поднялась наверх.
На этот раз я пробыла в управлении «Гарнер фармасьютикал» всего несколько секунд.
— Так неудобно, — извиняющимся тоном сказала я секретарше. — Мистер Гарнер просил меня не забыть на обратном пути захватить несколько ваших изданий. — Я свойски ей подмигнула. — Не говорите великому человеку, что я забыла.
Секретарша была молодой.
— Обещаю, — серьезно сказала она, когда я запустила руки в кипу брошюр.
Хотела рассмотреть групповую фотографию руководителей команды Гарнера, но услышала в коридоре голос Чарльза Уоллингфорда и быстро ретировалась. На этот раз, вместо того чтобы пойти прямо к лифту, я забежала за угол и стала ждать.
Минуту спустя осторожно выглянула и увидела, как Уоллингфорд нетерпеливо нажимает на кнопку вызова лифта. «Вот вам и совещание в конференц-зале, Чарльз, — подумала я. — Если оно и состоится, то вас на него не пригласили».
Утро выдалось, мягко говоря, интересным.
Вечер обещал оказаться еще более интересным. В такси, по пути в наш офис, я просмотрела сообщения на сотовом. Одно было от Кейси. Когда он вчера вечером зашел ко мне домой, то понял, что слишком поздно звонить родственникам первой жены Ника Спенсера, супругам Барлоу, в Гринвич. Правда, утром он уже беседовал с ними. Они будут дома к пяти часам. Он спрашивал меня, удобно ли мне приехать в это время. «Сегодня вечером я свободен, — заканчивал сообщение Кейси. — Если хочешь, могу подвезти тебя туда. Пока ты будешь беседовать с Барлоу, мы с Винсом в соседнем доме выпьем по стаканчику. Потом с тобой найдем ресторан, где поужинаем».
Мне очень понравилась эта идея. Некоторые вещи необязательно называть своими именами, но в ту минуту, когда я вчера вечером открыла дверь перед Кейси, уже чувствовалось, что между нами все изменилось. Мы оба понимали, что нас ждет, и оба были этому рады.
Я переговорила с Кейси, уточнив, что он заедет за мной в четыре часа, и вернулась в офис, чтобы свести воедино предварительные черновые записи для биографического очерка о Николасе Спенсере. У меня появилась потрясающая идея заголовка: «Жертва или мошенник?»
Взглянула на одну из последних фотографий Ника, снятых незадолго до крушения самолета. То, что я увидела, мне понравилось. На крупном плане было видно серьезное, задумчивое выражение глаз, плотно сжатый рот не улыбался. Фотография человека глубоко озабоченного, но надежного.
Вот подходящее слово: надежный. Не могла себе представить, чтобы человек, который поразил меня в тот вечер за ужином, или тот, который спокойно смотрел с фотоснимка мне в глаза, стал лгать, изворачиваться и инсценировать собственную смерть в авиакатастрофе.
Эта мысль повлекла за собой другую мысль, которую я безоговорочно приняла. Авиакатастрофа. Я знала, что Ник Спенсер сообщил свои координаты авиадиспетчеру в Пуэрто-Рико всего за несколько минут до прекращения связи. Была сильная гроза, и люди, считавшие Ника погибшим, предполагали, что в самолет ударила молния или он попал в зону сдвига ветра. Те же, кто верил в спасение Спенсера, полагали, что ему каким-то образом удалось выбраться из самолета до крушения, им же подстроенного.
Было ли другое объяснение? Насколько хорошо проводилось обслуживание самолета? Как себя чувствовал Спенсер перед отъездом? У людей в состоянии стресса, даже в возрасте сорока с небольшим, случаются сердечные приступы.
Я сняла трубку. Пора было в спокойной обстановке встретиться со сводной сестрой. По телефону сказала ей, что хочу приехать и поговорить.