Флорентийское солнце жгло плечи. Выйдя из здания вокзала Санта-Мария-Новелла, Луиза первым делом почувствовала вонь. Воздух был наполнен запахом навоза и немытых человеческих тел. Она надвинула шляпу на мокрый лоб и обернулась к Сомертону:
– Здесь должен быть…
Послышался громкий голос:
– Синьор!
– А вот и наш человек, – спокойно проговорил Сомертон. Он поднял руку и выступил вперед.
Мгновением позже к ним подъехал закрытый экипаж, с козел проворно спрыгнул кучер и театрально поклонился, словно приветствовал принца Медичи:
– Buon giurnu, милорд.
– Buon giurnu, – сухо ответствовал Сомертон. – В «Гранд-отеле», пожалуйста, и как можно скорее. Багаж привезут потом.
Кучер молча забрался на козлы, предоставив графу самостоятельно усаживаться в экипаж. Сомертон протянул руку Луизе, которую она проигнорировала, бросив сочувственный взгляд на графского камердинера с четырьмя большими сумками. Раньше она не обращала внимания на багаж. В ее прошлой жизни он просто прибывал туда, куда нужно, без видимых усилий. Теперь она знала, как сложно организовать доставку личных вещей в условиях адской жары европейского лета и связанной с этим неразберихи. Сомертон настоял, чтобы всем этим занимался его камердинер, и Луиза всякий раз ощущала уколы совести и искренне сочувствовала несчастному.
Было жарко. Чертовски. Разгар лета.
Она села, сняла шляпу и стала ею обмахиваться.
– Проклятый зной, – пробормотала она, ни к кому не обращаясь.
Сомертон пожал плечами:
– А чего еще ждать от Флоренции в это время года? – Судя по всему, жара на него не действовала, несмотря на внушительную фигуру и довольно плотную одежду. Граф спокойно уселся спиной к кучеру – он всегда уступал ей противоположное сиденье экипажа, считая, что смотреть вперед удобнее, – и взглянул в окно. На его висках виднелась лишь небольшая испарина.
– Вы часто бывали в Италии? – спросила Луиза, чтобы не молчать.
– Да, но не в последнее время.
Неожиданно она заметила, что Сомертон барабанит пальцами по колену. Никогда раньше он не делал ничего подобного.
Она нерешительно кашлянула.
– А в «Гранд-отеле» вы раньше останавливались?
– Да. – Он повернулся к своей настойчивой собеседнице, и его губы скривились в насмешливой улыбке: – А вы?
– Нет. Отец всегда предпочитал французское побережье.
– Там, на мой взгляд, слишком много англичан.
Луизе хотелось завизжать. В высшей степени вежливый тон беседы был невыносимым. Все мысли и чувства оставались невысказанными. За последние две недели, наполненные приготовлениями к поездке и телеграммами, Луиза старалась понять, каким образом граф собирается заманить в ловушку лорда Роналда Пенхэллоу. С ней он обращался с полнейшей бесцеремонностью, даже хуже, чем зимой. Ей казалось, что желание, которое он, несомненно, испытывал в Нортгемптоншире, полностью исчезло, когда он узнал, кто она.
Правда, иногда по вечерам, когда граф выпивал стаканчик-другой бренди, он позволял себе некоторые двусмысленности – подходил к ней слишком близко или смотрел плотоядным взглядом, как будто хотел подчеркнуть, что он мог бы, если бы захотел. Что медлит, потому что так хочет сам.
Сила в его руках.
Но он никогда не шел дальше. В последний момент отворачивался и приказывал ей идти спать. Луиза потом долго лежала в постели, прислушиваясь к плачущим звукам виолончели из соседней комнаты. Это, в конце концов, к лучшему. Он поможет ей вернуть трон, но после этого станет для нее бесполезен. Принцесса без наследника не может себе позволить завести любовника. Она выберет себе приемлемого мужа из европейских женихов королевской крови и исполнит свой долг. Сохранит достоинство и будет являть достойный пример для своих подданных.
И вовсе она не мечтает о мускулистых плечах, нависающих над ней в ночной темноте, бархатных губах, скользящих по ее губам, сильных бедрах…
– Мистер Маркем!
Луиза испуганно вздрогнула и прищурилась. Ей на лицо упал яркий солнечный луч. Очнувшись от дум, она наконец заметила графа Сомертона, разглядывающего ее со слабой улыбкой.
– Да, сэр.
– Мы приехали.
Дверца экипажа распахнулась, и в образовавшемся прямоугольнике дверного проема, как на открытке, Луиза увидела величественный фасад отеля. К духоте экипажа добавился наружный воздух, насыщенный влагой от протекающей рядом реки.
– Только после вас, – усмехнулся Сомертон.
К тому моменту, как он вернулся с виллы, которую снял в симпатичном месте, расположенном вверх по течению реки Арно, устроил там камердинера и миссис Ярроу и убедился, что все готово к завтрашнему дню, яркое солнце уже опускалось за горизонт, и пожилой человек в синей форменной одежде методично зажигал фонари у фасада отеля.
Сомертон с удовольствием вдохнул прохладный вечерний воздух и остановился у входа в отель. Слева от него виднелся мост Понте Веккио. Закатное солнце окрашивало его старые камни в красный цвет. Уличное движение уже почти прекратилось, и туристы спокойно гуляли с путеводителями в руках, любуясь красотой Арно в сумерках. Считалось, что здешние виды должен увидеть любой уважающий себя путешественник. Сомертон бросил поводья ожидающему груму и сказал:
– Мне нужна будет отдохнувшая и оседланная лошадь ровно в одиннадцать часов утра завтра. – С этими словами он достал из кармана золотую английскую гинею.
Глаза грума восторженно загорелись:
– Да, синьор.
Возможно, в другой жизни Сомертон прошелся бы по огромному холлу отеля, обратив внимание (если уж не любуясь) на великолепные фрески, элегантные колонны, лепнину и изумительный потолок, выложенный цветным стеклом. Но в этой жизни он просто подошел к стойке и потребовал управляющего – некоего человека по имени Сартоли.
– Его сейчас нет, синьор, – ответил клерк за стойкой, храня нейтральное выражение на загорелом лице. Сомертон достал из кармана еще одну монету и щелчком отправил ее по стойке к клерку.
На бесстрастной физиономии мужчины проявился интерес.
– Одну минутку, синьор.
Спустя четверть часа Сомертон поднялся на второй этаж в просторные апартаменты, которые он или, если быть точным, Маркем забронировал для них. Луиза будет продолжать выполнять обязанности секретаря до успешного завершения завтрашнего дела. Такова была сделка, на которую с неохотой согласилась Луиза. В ответ ему предстояло вернуть ей трон.
А что потом?
Сомертон достал из кармана ключ и открыл тяжелую дверь.
Внутри было тихо и темно. Не было видно даже полоски света под дверью спальни. Граф полагал, что Луиза будет дожидаться его в гостиной, но ошибся. Не было вообще никаких признаков ее присутствия в этих стенах. Комната оставалась темной, насыщенной ароматом лаванды и довольно прохладной – островок спокойствия в бурном мире.