— Господин, Лактионов? Я журналистка из Москвы. Хочу взять у вас интервью.
— Интервью не даю, — ответил динамик.
Коршунов шагнул к видеодомофону и развернул копию удостоверения подполковника ФСБ. Не бог весть что, но на сотрудников ДПС действует безотказно.
— Так бы сразу и сказали, — пробурчало в динамике. — Заходите, если смелые.
Автоматические ворота чуть-чуть отъехали. Коршунов и Татьяна шагнули в образовавшуюся щель и вынуждены были прижаться к воротам. По двору, натянув гремящую цепь, металась огромная лохматая кавказская овчарка. Длины цепи как раз хватало, чтобы ошметки слюны из пасти пса заляпали обувь гостей. Татьяна готова была отступить, но Коршунов ее удержал.
С крыльца дома неспешно спускался крепко сбитый мужчина с окладистой бородой, одетый в современную зимнюю куртку и обутый в спортивные сапоги на ребристой подошве. Он похлопал по загривку беснующегося пса, оценил состояние непрошенных гостей и отдал команду:
— Эльбрус, место!
Пес некоторое время демонстрировал, как же ему жаль, что хозяин не отстегнул цепь, и лишь после направляющего толчка ушел к своей будке. Татьяна расслабилась. Это не ускользнуло от Лактионова.
— Могли бы уйти. — Лактионов нажал кнопку на брелке, и ворота за спиной гостей закрылись. — Сразу предупреждаю, если постановления на обыск нет, в дом не пущу.
Коршунов присмотрелся к Лактионову. Перед ним стоял его сверстник, отнюдь не сломленный судьбой, в нем чувствовалась самодостаточность и уверенность. Разыгрывать спектакль перед таким человеком не хотелось.
— Меня зовут Кирилл. Я бывший сотрудник ФСБ. Мое удостоверение липа.
— Интересный поворот, — выразил сдержанное удивление Лактионов и перевел взгляд на девушку.
— А я Татьяна. Я еще учусь на журналистку. Но обязательно ею стану.
— Фермер Игорь, — с чуть заметной усмешкой представился Лактионов. — И что же вас, бывшего и будущую, привело ко мне?
— Я тот, кто принимал участие в разгроме нелегального бизнеса банкира Тумиловича. А вы тот, кто от этого пострадал.
— Х-м, видимо я отстал от жизни. Раньше подобный расклад не считался поводом для знакомства.
Лактионов отошел, выдернул торчащую из сугроба широкую лопату и начал сгребать легкую пелерину снега с боковой дорожки, ведущей к длинным хозяйственным постройкам с небольшими окнами под крышей. Коршунов заметил вторую лопату и пристроился чистить снег рядом с Лактионовым.
— Почему вы ушли из строительного бизнеса? — спросил Коршунов.
— Издеваетесь? Сами приложили руку к моему разорению.
— Я имею в виду — почему деревня?
— Здесь воздух чище, и люди честнее. Если друг, то друг, если враг, то на роже написано — не подходи. А бизнес можно делать и в деревне.
— Не те масштабы.
— Что толку ворочать заемными миллиардами. Любой форс-мажор — и вылетел в трубу! Вечно пляшешь под чужую дудку. В голове каша из комбинаций — как всем угодить и самому на плаву остаться.
Лактионов с особым ожесточением отбросил снег, оперся о лопату и заглянул в глаза Коршунова.
— Когда я лишился денег, у меня был жуткий стресс. Умотал за границу, проклинал всех на чем свет стоит. А потом из глубины души пришло понимание. Наконец-то государство перекроет лазейки для вороватых чиновников. Не надо будет давать взятки, предоставлять откаты и при этом льстить и улыбаться, будто тебе это чертовски приятно. Да я бы с удовольствием платил любые налоги, чем решал вечные проблемы с левыми фирмами, фиктивными контрактами и обналичкой. Бизнесмен зависимое существо, мы вертимся в той системе, которую создали чиновники. Отсеките им загребущие руки, а мы готовы работать честно. С этими мыслями я и вернулся в Россию. А тут…
Лактионов умолк и опустил глаза.
— Ничего не изменилось? — предположил Коршунов.
— Схема та же, только крышует обналичку теперь спецслужба.
— Какая?
— Еще спрашиваете? — усмехнулся Лактионов. — Та самая, которая отличилась при задержании денег.
— Как работает эта схема?
— Очень просто. Проводится тендер на поставку, строительство или организацию — не важно, чего. Тендер выигрывает дружественная чиновнику фирма. Ей из бюджета перечисляются деньги, и 10–20 процентов бизнесмен обязан отдать «благодетелю». Откуда их взять? Для этого карманные банки создают фирмы-однодневки, с ними заключаются фиктивные контракты на исследование конъюнктуры рынка или обслуживание чего-то, чего обслуживать не надо. Деньги уходят, банк их обналичивает, а фирмочка, провернув несколько подобных операций, исчезает.
— Вы уверены про крышевание спецслужбы? — задала вопрос Татьяна, державшаяся позади мужчин. — Вчера, к примеру, МВД провел обыски по сорока адресам Москвы и Подмосковья. Изъято около миллиарда рублей, прикрыт очередной канал обналички.
— Я читаю новости. Вы обратили внимание под какой процент работала эта группа? Два процента! Шикарные условия, обычно берут не меньше пяти. Кто-то по наивности решил прибегнуть к конкурентной борьбе и получил, то что получил. Пока обороты у группы были маленькие, их терпели. Как только к ним стали утекать солидные клиенты — дали по шапке. Я думаю, кто-то очень влиятельный в силовых структурах организовал разгром конкурентов.
— Как это доказать? — спросил Коршунов.
— А зачем вам это надо? Радеете за интересы государства? Там вращаются такие деньги, что вас раздавят, как букашку. Глава Центробанка прямым текстом проговорился, что обналичка в стране контролируется из единого центра, и если бы была политическая воля…
— Почему же такой воли нет? — с обидой в голосе спросила Татьяна.
— Первый отряд олигархов в девяностых захватил все лакомые куски государственной собственности. Потом к власти пришли новые люди, так называемые силовики. Но власть без денег — это одноногий монстр. Как сколотить достойный капитал? Первый вариант — пересмотреть итоги приватизации. Это означает распрю такой силы, которая способна перерасти в гражданскую войну. Второй вариант — с помощью судебной и налоговой системы отнять крупную собственность. С одним олигархом так и поступили, но шуму много, инвестиционный климат страдает, у всех акции обесцениваются. А третий вариант самый безболезненный. Планомерно доить государственный бюджет, а на полученные деньги скупать активы в стране и за рубежом. Несколько лет при власти — и вот вам новая плеяда миллиардеров.
— Я здесь не для того, чтобы отстаивать интересы государства, — признался Коршунов. — Мною движет шкурный интерес. Хочу выжить.
— Это сильный мотив, по себе знаю. Что же вы хотите?
— Мне нужны доказательства, что канал обналички работает в прежних масштабах.
— Могу подсказать, что действующие лица сменились лишь с одной стороны. Хасаряна и Тумиловича убрали, а чиновники остались те же.