Пистолетная пуля ударила в бронежилет. Дуло дробовика
качнулось и продолжило движение.
– Стой, говорю!
Еще выстрел. Волна горячего воздуха обожгла скулу. Похоже, шрам останется... Да и хрен с ним. Прицел совместился с испуганным лицом Сатура. В глазах веганца стоял неподдельный ужас. Мгновения растянулись в вечность. Палец вдавил спусковой крючок – в руку ощутимо толкнуло отдачей. Вспышка пламени на мгновение заслонила ненавистное лицо, а когда сизый дым рассеялся, его не стало. Обезглавленное тело завалилось на бок, ноги еще несколько секунд бесконтрольно скребли по полу.
Новобранцы продолжали стоять в оцепенении, завороженно таращась на хлеставшую кровь. Ближайший боец оторопело посмотрел на убийцу, потом перевел взгляд на деревянный муляж ружья, с которым минуту назад вышагивал на плацу... Пользуясь замешательством, сталкер сбил его с ног и понесся к блокпосту, лихорадочно перебирая варианты бегства. А их, собственно, было не так уж много. Навстречу наемнику из будки КПП уже выскочил молодой патрульный, судорожно дергая затвор автомата. Получив дробовиком в челюсть, паренек опрокинулся на спину, а Таран прыгнул за ограждение. Со стороны станции захлопали, наконец, выстрелы, и, что хуже, из туннеля уже бежали на шум дозорные с дальнего рубежа, отрезая дорогу к станциям Альянса.
Сталкер выстрелил раз, другой. Уловка удалась. Веганцы прыгнули к стенам, вжались в тюбинги. Выиграв драгоценные мгновения, наемник в несколько диких скачков достиг вентиляционной сбойки и понесся по штреку. Туннель изгибался, забирая в сторону, благодаря чему удалось выйти из зоны обстрела раньше, чем сбойку накрыл огненный шквал.
Проскочив мимо пыльного вентилятора, Таран влетел в колодец шахты и со всей возможной скоростью полез наверх. Оставалось только молиться, чтобы выход наружу оказался не заварен. Карабкаясь по скобам, сталкер чуть не влетел в растяжку. Блеснувшую в свете налобного фонаря нить лески он чудом заметил в последний момент. Однако сейчас ловушка была как нельзя кстати. Драгоценные секунды ушли на разминирование, но оно того стоило. Смертоносный подарок ушел вниз почти одновременно с первыми выстрелами, загремевшими в шахте. Затем со дна полыхнуло. От грохота, усиленного эхом колодца, заложило уши. Продышавшись, Таран полез дальше. С каждым мгновением шансы на благополучный исход увеличивались. Пыл веганцев поутих, и они не спешили соваться в вентиляционную шахту, опасаясь очередного взрыва.
К тому моменту, как над головой замаячила дыра выхода, ноги и руки беглеца налились свинцом. К счастью, путь наружу преграждала лишь решетчатая дверца, вмонтированная в клетушку колпака. Еще один патрон пришлось потратить, чтобы сбить замок. Натянув противогаз, Таран вывалился на снег и перевел, наконец, дух.
Несмотря на успешное бегство, дело пахло керосином. Так что, бишь, в активе? Выстрел – на этого ублюдка, еще два – в туннеле, четвертый – сейчас. В сухом остатке – три патрона. Негусто. С таким арсеналом много не навоюешь. Но выбирать не приходилось. Подхватив с земли «Рысь», сталкер направился вглубь городских руин. Требовалось во что бы то ни стало добраться до узла Маяк—Площадь Восстания. Другого пути отхода у Глеба просто не оставалось.
* * *
Невский проспект... Главная артерия северной столицы, средоточие памятников, архитектурных шедевров, традиционное место проведения торжеств и праздничных шествий... Все это осталось в далеком прошлом. Старинные здания осыпались, превратившись в заросшие сорняком руины, памятники покосились и поросли густым слоем буро-зеленой ржавчины, а закованные в камень каналы давно превратились в зловонные болота. Однако, забредая сюда, Таран и по сей день испытывал благоговение перед мрачным величием брошенного города – ветхого, рассыпающегося под напором природных стихий, но до сих пор сохранившего необъяснимую притягательность.
Памятуя о прошлом марш-броске и возникших осложнениях, сегодня сталкер пробирался по городским руинам предельно осторожно. Сохранять концентрацию, когда глаза слипались на ходу, стоило серьезных усилий. Раненое плечо и накопившаяся усталость давали о себе знать. Вспомнить, когда удалось поспать последний раз, Таран так и не смог. Казалось, это было в другой жизни. Оставалось только молиться, чтобы на пути не попалась какая-нибудь охочая до человечины зверюга.
Впереди уже маячил павильон входа в метро. От спасительного мрака подземки отделяло лишь заваленное обломками, припорошенное сероватым снегом поле – бывшая площадь Восстания. Огромные глыбы гранита – все, что осталось от тридцатиметрового обелиска «городу-герою Ленинграду», – перегородили добрую ее половину, сложившись в импровизированный лабиринт. По идее, можно попытаться проскочить напрямик, под прикрытием многотонных махин, но открытые пространства всегда привлекают летающих хищников, а сейчас какие-либо встречи с мутантами были крайне нежелательны. Поэтому Таран предпочел обойти не внушающее доверия место стороной.
Прошмыгнув вдоль 1-й Советской улицы, он собрался было пересечь Лиговский проспект, как вдруг сталкерская чуйка дала о себе знать, предупреждая об опасности. Не наблюдая каких– либо внешних признаков угрозы, Таран нырнул в ближайший подъезд, двигаясь по наитию. Играть с неведомым противником в кошки-мышки не было ни малейшего желания, но его незримое присутствие не позволяло совершить последний рывок до павильона. Следовало осмотреться.
Аккуратно ступая между пластами обвалившейся штукатурки, сталкер прокрался по пыльным лестничным маршам наверх и через чердачное окно выбрался на крышу. Пронизывающий ветер тут же принялся трепать одежду, хлестко ударил по телу. Противогаз неплохо защищал лицо от потоков ледяного воздуха, хотя резина уже стремительно остывала.
Примостившись на листе кровельного железа, наемник заглянул за край козырька. С верхотуры взгляду открылись новые детали пейзажа, и они оказались настолько сюрреалистичны, что сталкер на миг усомнился в собственном душевном здравии. Недалеко от павильона метро, посреди заснеженного проспекта стоял... ребенок. Несмотря на мешковатый комбинезон химзащиты и противогаз, нахлобученный на голову, хвосты косичек, торчавшие из-под резины, безошибочно указывали на то, что это была девочка. В руках она сжимала некий продолговатый предмет, но разобрать, что конкретно, Таран со своей позиции не смог.
Быть может, дают о себе знать последствия недосыпа? Помотав головой, сталкер снова заглянул вниз. Видение никуда не исчезло. Более того, различима стала еще одна приземистая фигура в несоразмерно большом комбезе, собравшемся в гармошку по всему туловищу. Второй ребенок – сомнений в этом уже не оставалось – стоял немного поодаль от девочки и, сжимая в руках грубо сработанный огнестрел, наблюдал за окрестностями.
Едва взглянув на скупые, четкие движения, на обманчиво расслабленную позу и на то, как грамотно обладатель кустарной винтовки «держал сектора», Таран сразу узнал свой «почерк» и результаты долгих часов тренировок. Сомнений не осталось. Это был Глеб! Живой!
Имя уже практически сорвалось с губ наемника, но, уловив еле заметное шевеление на соседнем участке крыши, сталкер затих, так и не окликнув сына. У самого края, припав на вытянутые крючья-лапы, замер тот самый враг, присутствие которого так явно ощущалось все это время. Вздрогнув от неожиданности – настолько крупным оказался мутант – сталкер подтянул дробовик, отчаянно перебирая в голове варианты дальнейших действий.