— Но ведь это твоя идея!

Подумав минуту, он усмехнулся:

— Ты права. Знаешь, я немного устал, а твое поведение… от жара к холоду… добавило остроты делу.

Торри пришло на ум, что, должно быть, он шутит, и она сделала последнюю попытку понять, что им движет.

— Ты… серьезно думаешь, что любовь — это выдумки? Разве ты никогда не встречал людей, после долгих лет супружества все еще влюбленных друг в друга?

Джон встал и подошел к окну.

— Встречал, — согласился он, — и совсем недавно. В сущности, ты сама — плод такой любви. Но разве их много? Одна пара на тысячу. — Он пожал плечами и повернулся к ней. — Все остальные просто делают хорошую мину при плохой игре. Послушай, хватит ходить вокруг да около. Почему бы тебе не сказать «да»?

— Потому что я не могу поверить…

— А ты поверь, — сухо перебил он, — и смотри на это как на маленькую неприятность. При всей запутанности твоих любовных приключений, ты все еще очарована жизнью. Но лишь немногим удается прожить ее и остаться невредимыми. Что значат для тебя родители?

Торренс отвела взгляд и задумалась об отце, у которого почти не было шансов сохранить доброе имя, о чуть взбалмошной и в то же время мужественной матери. Как можно покинуть их в час беды? Она вспоминала, как в трагические дни после гибели Эндрю они поддерживали ее своей любовью, хотя она поступала вопреки их советам.

— Если ты так ставишь вопрос, я согласна.

— Отлично, — произнес он без всяких эмоций. — Хочешь выпить?

— И это… все, что ты можешь сказать? — Торри потрясенно смотрела на него.

— А чего ты ожидала? Что я упаду перед тобой на колени?

Она вскочила, но Джон удержал ее.

— Если бы я предполагал, что ты станешь сопротивляться, мучиться и биться в истерике, что ж… Тогда можно было бы сделать это. — Он притянул Торри к себе, насмешливо изучая ее возмущенное лицо и чувствуя, как протестующе напрягается ее тело. — Но, с другой стороны, в твоем упрямстве есть определенная прелесть. Укрощение строптивой обычно доставляет массу удовольствия.

— Ты дьявол, — прошептала Торри. — И не воображай, что я откажусь от борьбы.

— Иного я и не ожидал. Так что продолжай в том же духе, моя прелестная невеста.

Торри прикрыла глаза и покачнулась. Джон подхватил ее на руки, уложил на кушетку и сел рядом.

— Должен предупредить тебя, — пробормотал он, одергивая платье на ее коленях, которые она тут же инстинктивно сжала, — что довольно трудно сопротивляться мужчине… у которого нежные руки и масса времени.

Их взгляды встретились, и Торренс с ужасом почувствовала, как в предвкушении его прикосновений у нее загорелись щеки и по коже пробежали мурашки. Она приоткрыла губы, а на шее предательски затрепетала голубая жилка.

Джон, прищурившись, смотрел на нее, и постепенно на его лице появилось жесткое, суровое выражение. Торри съежилась, как цветок под внезапно налетевшим холодным ветром, поняв, что невольно выдала себя.

— К несчастью, у меня сегодня мало времени, так что ты в полной безопасности. И не делай такое трагическое лицо.

У нее вырвался стон не то отчаяния, не то разочарования.

Господи, существует ли что-нибудь, способное поколебать его самоуверенность?

— Ты что-то хотела спросить?

— Нет, за исключением того, каковы наши дальнейшие планы.

— Мы можем это обсудить.

Торренс села на кушетке, оправила платье и отбросила упавшие на лицо волосы.

— Не представляю, как мы сообщим новость моим родителям.

— Мы сделаем это потом, когда будут подписаны все бумаги.

— И когда это будет?

— Время еще есть, — пожал плечами Джон. — Контракты на то и существуют, что бы составлять их тщательно, продумывая каждую мелочь. Можно будет устроить прием по поводу слияния компаний. Там мы и продемонстрируем наш… взаимный интерес.

— Начнем подготавливать публику, — хрипло сказала она.

— Можно назвать это и так.

— Хорошо. Извини… Я очень устала.

— Конечно. — Он поднялся и посмотрел на нее сверху вниз. — У нас впереди целая жизнь. Приятных сновидений, Торри. — И вышел, небрежно перебросив через руку пиджак.

Торренс еще долго сидела неподвижно. Потом встала и налила себе чистого бренди. Свернувшись калачиком в уголке кушетки, она сделала глоток, не чувствуя вкуса.

— Я не могу поверить, что все это происходит со мной, и ничего не могу с этим поделать. Меня неудержимо тянет к нему. Это просто как наваждение, — шептала она. — Но должен же быть какой-то выход… Господи, как я устала…

5

Неделей позже Джон доказал, что верен своему слову.

В респектабельном отеле «Тасмания», расположенном на живописном берегу Большого Австралийского залива, состоялся официальный прием по поводу предполагающегося слияния «Гилл компани» и «О’Кинли энтерпрайз корпорейшн».

Семейство Гилл прибыло в полном составе, и Торри в сногсшибательном маленьком черном платье была тут же окружена толпой репортеров и фотографов, старающихся собрать как можно больше материала для колонок светской хроники.

Джон О’Кинли, высокий и импозантный, вел себя дружелюбно, без тени высокомерия. Он очаровал леди Энн своей краткой речью, в которой, ни разу не намекнув на навязанную ему роль спасителя, дал понять, что всю жизнь мечтал объединиться с сэром Рональдом Гиллом.

Торри не могла не заметить, что ее родители облегченно вздохнули. Это можно было скрыть от кого угодно, но только не от нее. Казалось, они совсем забыли о разрыве ее помолвки с Пирсом.

Девушка с интересом наблюдала, как Джон О’Кинли ведет себя в светском окружении. Нельзя сказать, чтобы в украшенном золотой лепниной зале «Тасмании» было очень много гостей. Но, помимо членов правления «Гилл ком-пани» с женами, здесь присутствовали представители рекламных агентств, многочисленные репортеры, операторы телевизионных компаний, а также насколько местных финансовых воротил. Глядя на все это блестящее и вместе с тем разношерстное общество, Торри впервые отметила для себя, как меняются люди в такой обстановке.

Отец выглядел бодрым и общительным, и ее будущий муж, очевидно, способствовал этому. Джон О’Кинли, естественно, находился в центре внимания. Казалось, все присутствующие в зале женщины смотрят только на него. Одни открыто улыбались, ловя ответный взгляд, другие поглядывали на него украдкой…

Пожалуй, лишь одна рыжеволосая девушка приветствовала Джона, вызывающе сверкнув зелеными глазами. Столкнувшись с ней в дамской комнате, и, в свою очередь, удостоившись язвительного взгляда, Торри сделала для себя вывод, что эта девица наверняка была довольно близко знакома с Джоном.