– Идем в кухню.
– Пошли, пошли, – оживленно зачастил наркоторговец. – Чего брать-то будешь?
– Объясню, – коротко бросил Андрей.
В кухню падал свет от того самого кривого бра.
– Ну? – сказал хозяин, приближаясь к нему вплотную.
Андрей кое-что соображал в разных системах оружия, точнее, короткостволов – жизнь научила. И знал о преимуществах самовзвода: системы, при которой первый выстрел делаешь без предварительного взвода курка, сразу нажимая на спуск. Правда, усилие нажатия в этом случае куда больше, чем при последующих выстрелах, что, ясное дело, отрицательно влияет на меткость. Но меткость Андрею в данном случае была ни к чему. А самовзвод – самое то.
– Гну, – грубо срифмовал Андрей и выхватил пистолет.
Ствол он воткнул прямо в грудную клетку выродка – и выстрел прозвучал почти как с глушителем. Наркоторговец и дернуться не успел.
То есть он дернулся, чуть не подскочил – но это была предсмертная судорога. Дернулся, застыл на секунду и не столько упал, сколько развалился, как кукла, у которой внутри что-то лопнуло. Сел на пол и уткнулся в угол.
Андрей стоял как вкопанный, глядя на труп. «Контрольный выстрел?..» – промелькнула мысль, но почему-то вдруг он испытал резкое отвращение и, развернувшись, вышел из кухни.
Никто из еще подававших признаки жизни на выстрел никак не отреагировал, хотя этих шевелящихся вроде бы и прибавилось: еще какие-то люди-тени вошкались в темных углах и тихо, невнятно бормотали нечто, словно бредили.
Андрею надо было найти второго барыгу. Он, конечно, помнил его лицо, но поди-ка тут разбери, в такой кромешной беде! Что делать, стал с отвращением искать. Нашел лежащим на засаленном диване – видать, этот подонок сам не прочь был отведать зелья. Андрей брезгливо повернул бесчувственную голову, вложил поглубже в глотку ствол «макара» и нажал на спуск…
Кровавую слякоть разнесло по подушке и по стене. Андрей брезгливо отвернулся, отыскал какую-то тряпку, морщась, протер часть кожух-затвора, сунул пистолет в карман и вышел из квартиры.
После первого в жизни убийства, да еще двойного, нервы его были вздернуты, и попадись кто навстречу: хоть милиция, хоть просто прохожий – черт знает что бы из этого вышло. Но он все еще находился под незримым крылом своего ангела-хранителя, поэтому просто вышел, просто пошел, просто вернулся к машине. Сел, поехал, связался с диспетчером и доложил бодрым голосом:
– Порядок! Перекусил, все нормально. К работе готов!
– И как? – с интересом спросил Артем. – Как ты после этого?
Тропинин помолчал, видимо, прокручивая в памяти те дни, и ответил:
– Да ты знаешь, в общем, спокойно. Конечно, какая-то муть в душе была… Помню, приехал тогда с ночной смены. Вырубился – чуть ли не двое суток спал, проснулся и не соображу, что сейчас, то ли утро, то ли вечер… Но терзаний совести не испытывал, нет. И в самом деле, это оказался самый трудный эпизод. Потом пошло легче.
Потом пошло легче. Постепенно благородный мститель научился уничтожать мелкую сволочь, имитируя несчастные случаи – эта сволочь была, как правило, пьяной или обдолбанной, и ее конец выглядел закономерным и не вызывал подозрений. С гадами более крупного масштаба приходилось, конечно, потруднее, но и здесь удалось провести несколько успешных акций… Опыт есть опыт. И тот же опыт подсказал Андрею момент, когда пора притормаживать – опасно, можно и залететь. Некая критическая масса набралась. И он решил пока притихнуть.
Притих-то притих, но жить без большой цели уже не мог. Жизнь стала пустой и пресной. И вот тут-то…
Тут на него и накатила тоска по прошлому.
Вспомнилось былое. Те люди, которых он, казалось бы, вычеркнул из жизни, пусть и не по доброй воле. Вернулись и слова, сказанные Кротову когда-то: любовь не проходит, а жить надо. Но живешь, лишь когда есть цель. А так – день за днем встречать рассветы, провожать закаты… Андрей понял, что так жить он не сможет. Ну и в довесок к этим мыслям вспомнилось, что и самого Кротова на свете нет…
Но в покинутом родном городе живут люди, о которых он, Андрей Тропинин, будет помнить вечно.
Он и сейчас разволновался, говоря об этом – лицо пошло пятнами, рука сама нашла связку ключей, стала перебирать ее, как четки.
– Я ведь не все тогда Кротову сказал, – признался Андрей.
Тогда, в долгой ночной беседе, Тропинин поведал мафиозному боссу о роковом треугольнике, сложившемся между ним, его деловым партнером Глебом Студенецким и невестой последнего Еленой. В первый же день, когда Глеб познакомил Андрея со своей невестой, тот испытал странное чувство, словно давно знает эту девушку. Точнее, знал когда-то – в прошлой жизни, что ли?..
Улучив момент, он как бы в шутку спросил Елену об этом.
– Вы знаете, у меня точно такое же чувство, – улыбнулась она. – Как будто где-то, когда-то… но не вспомнить.
Вот с этого «где-то, когда-то» и началось.
Молодых людей потянуло друг к другу, оба они ощутили это и не стали противиться… а честно говоря – не захотели. И невеста Глеба Студенецкого стала возлюбленной его партнера.
Любовникам приходилось урывать места и время для свиданий. Час-полтора на случайной съемной квартире – и они жадно, страстно, до безумия насыщались друг другом. Обессиленные, они лежали, обнявшись, и Елена сонно мурлыкала в ухо Андрею:
– Мы с тобой как двое одиноких, выброшенных на необитаемый остров, да?..
– Почему?.. – так же сонно спрашивал Андрей.
– Потому что нам предстоит вернуться в населенный мир, и мы не знаем, как это сделать…
Упоминание о возвращении навевало на Андрея тоску. Он представлял себе разговор с Глебом, пытался смоделировать его… но всякий раз малодушно откладывал. Потом-то, разумеется, Андрей осознал, что Студенецкий почти сразу все понял, но не подал вида, а затаил злобу и месть… Осознать-то осознал, но было уже поздно. Все мы задним умом умные!
Вот и к Андрею Тропинину житейская мудрость пришла только в утлой камере СИЗО. Он клял себя: ну как же мог так лопухнуться с этими заемом и вкладом, на которых погорел! Чего стоило догадаться, что Студенецкий решил отомстить изощренно, с подвохом! Воистину когда Бог захочет наказать, то отнимет прежде разум. Жадность затмила очи, купился на разводку… ну и сам виноват. Распустил губы, вот на крючок и дернули.
– Поэтому… – Андрей улыбнулся Артему и развел руками, – обижаться, по большому счету, надо на себя.
Артем неопределенно пожал плечами. «Меня интересуют факты, а не твой внутренний мир…» – примерно так можно было перевести этот жест, после которого сыщик спросил:
– Ну а невеста… Елена то есть, я так понимаю, вышла замуж за Студенецкого?
– Да. Почему?.. Признаться, не вникал. Но ничего странного не вижу. Они были стопроцентные жених и невеста. Отступать? Скандал на весь город, дурная слава… Хотя главное, думаю не в этом. Тогда я всего этого не знал и не понимал. Она ничего не сказала, ни слова, и я помалкивал, хотя, казалось бы, элементарная житейская логика… Ну, ты меня понимаешь.