В том, чтобы соблазнить ее сегодня вечером, не было ничего предосудительного: ведь они были помолвлены. Многие пары делили постель до свадьбы, не испытывая при этом никаких угрызений совести.
Джоанна потянулась к большой золотой пряжке. Рори чувствовал, как ее дрожащие пальцы нащупывают застежку. Казалось, эта сладкая мука никогда не кончится. Ему было все труднее бороться с охватившим его возбуждением.
Взгляд Рори упал на причудливый гобелен, висящий на стене. Раньше он этого не замечал, но сейчас вдруг увидел, что блистательный рыцарь на этом гобелене, похоже, самодовольно ухмыляется. Этот самонадеянный молокосос был уверен, что леди, очарованная его изысканными манерами, цветами и слащавыми песенками, тотчас же спрыгнет с балкона в его объятия.
Это его несколько отрезвило, вызвав чувство разочарования. Он взял Джоанну за тонкие запястья, потянул вверх и прижал ее ладони к своей обнаженной груди. Она взглянула на него с таким невинным удивлением, что Рори понял: попытайся он соблазнить ее сегодня – и сразу станет в ее глазах тем самым негодяем, от которого ее надо спасать.
Он должен завоевать ее любовь. И хотя он и не верил в романтические чувства, ему все же было необходимо знать, что его невеста питает к нему хоть какую-то симпатию. Черт возьми, его мать была настолько очарована его отцом, что решилась сбежать с ним, невзирая на последствия.
Рори подозревал, что все молодые девушки – сентиментальные фантазерки. Всем им нравятся слезливые песенки и романсы, которые распевают барды. Джоанна не была исключением, и Рори совсем не хотелось лишать ее наивных мечтаний о прекрасном рыцаре. В противном случае она могла навсегда разочароваться в мужчинах и стать впоследствии желчной, циничной, ни во что не верящей женщиной.
Не о такой жене он мечтал. Нет, он хотел гораздо большего, он хотел, чтобы Джоанна воспринимала именно его как своего спасителя и защитника. Он хотел, чтобы она смотрела на него с таким же восхищением, с каким она смотрела на этого смазливого рыцаря на стене.
Какая злая ирония! Мужчина, который всегда смеялся над романтическими бреднями и не верил в романтическую любовь, теперь жаждал стать романтическим героем! Он мечтал стать для своей любимой тем самым спасителем, который вырвет ее из лап огнедышащего дракона… Вот только неясно, кто должен сыграть роль дракона, уж не он ли сам? Проклятье, что стало с его прагматизмом? Куда делись простые земные чувства и желания?
Если уж ради того, чтобы завоевать любовь Джоанны, ему придется играть роль, то только не роль чудовища.
Джоанна ждала, смущенно глядя на него снизу вверх.
– Милорд?
От ее нежного голоса сердце Рори сжалось.
Если она сейчас посмотрит своими голубыми невинными глазами на его обнаженное тело, Рори не сможет больше контролировать себя. Он вдруг понял, что она может увидеть и догадаться, насколько сильно он возбужден, это можно будет легко прочесть на ее выразительном лице. Нет, этого допустить нельзя. Он должен взять себя в руки.
Рори постарался восстановить дыхание. Он медленно вдыхал через нос, а выдох делал через пересохший рот. Он сжал зубы и честно попытался утихомирить кровь, бурлившую в жилах. Пока он усмирял в себе дикого зверя, страстное желание рвалось наружу, сжимая его внутренности и причиняя острую боль. Хорошо еще, что его килт был сделан из семи ярдов шерстяной ткани, в противном случае девушка, которая была причиной его страданий и сейчас стояла перед ним, обязательно бы увидела его восставшую плоть.
– Уходи, – хрипло проговорил он. – Я сам разденусь.
Сердце Джоанны замерло, когда он оторвал ее руки от своей груди и мягко оттолкнул ее.
Она твердила себе, что только неутоленное любопытство заставляло ее находиться здесь до сих пор.
И именно сейчас он приказывает ей уйти!
Джоанна стояла так близко к Маклину, что ощущала исходивший от него мужской запах. Словно зачарованная, она не могла оторвать взгляда от его широких плеч и мускулистой груди. Длинное гибкое тело трехглавого дракона обвивало рельефные мышцы на руке Маклина. Неровный шрам на его груди отчетливо выделялся среди золотисто-каштановых волос. Между сосками поблескивал золотой медальон с изображением святого Колумба, одного из самых почитаемых в Шотландии святых.
Джоанне нестерпимо хотелось увидеть этого могучего воина полностью раздетым. И теперь она отдавала себе отчет в том, что это желание продиктовано не только стремлением узнать, есть ли у него, в самом деле, драконий хвост или нет. Она горела желанием коснуться пальцами волос, покрывавших его грудь, прижаться губами к позолоченной солнцем коже и вдохнуть запах омытого дождем леса.
Ей вдруг вспомнилась сцена, подсмотренная в конюшне. Она гадала, каково это – оказаться в объятиях Маклина, почувствовать на своем теле его сильные руки, ощутить прикосновение губ к соскам и груди, быть прижатой к постели его большим телом.
Будет ли она умолять его не останавливаться и продолжать, как Мэри умоляла Тэма?
Джоанна затрепетала от охватившего ее возбуждения.
Боже правый, она не может уйти!
Только не сейчас.
Джоанна медленно подняла глаза, надеясь встретиться с Маклином взглядом, но он стоял словно окаменев, вперив взор поверх ее головы куда-то на стену. Она попыталась улыбнуться дрожащими губами:
– Я не против того, чтобы помогать вам переодеваться, милорд. Тем более если Артур обычно это делает. Ведь если я этого не сделаю, я так и не научусь правильно прислуживать вам, буду плохим слугой.
– Уходи! – глухо приказал Маклин.
Джоанна увидела, как его бьет крупная дрожь.
– Вы заболели? – спросила она с искренним беспокойством.
Маклин взялся одной рукой за стойку в углу кровати, опустил голову и, глядя на свои босые ступни, глухо сказал:
– Джоуи, если ты сию секунду не уберешься отсюда к черту, я утоплю тебя в этой кадке, как щенка. Ты понял меня?
Джоанна не стала ждать, пока он повторит свою угрозу. Она рванулась к двери и распахнула ее, перепугав до смерти Беатрис, которая стояла, прижав ухо к тяжелой дубовой двери. Позади Беатрис стояли Мод и Эбби.
Джоанна быстро закрыла за собой дверь и прижала палец к губам, приказывая им сохранять тишину.
– Как ты могла? – возмущенно прошипела Беатрис.
Она уперла руки в бедра и придвинулась ближе к Джоанне.
– Как ты могла оставаться там так долго наедине с этим распутником? Как можно быть такой безрассудной, чтобы так испытывать судьбу? А если бы он разоблачил тебя? Что тогда?
– С тобой все в порядке, дитя мое? – беспокойным шепотом спросила Мод.
Джоанна между тем пыталась скрыть раздражение от того, что Маклин выгнал ее из комнаты и она не увидела самое интересное.