– Из ваших слов я поняла, как Лори-Энн выглядела. Но что она была за человек?
– Дикая и необузданная. Вроде тебя. И такая же красотка!
– Это, случайно, не ее портрет? – поколебавшись, спросила Лорейн, вытаскивая из-за корсажа золотой медальон.
Шотландец даже не удостоил его взглядом.
– Ну да. Малыш купил его специально для нее – собирался преподнести, когда вернется из плавания. А портрет она сама ему подарила.
Значит, Рэйл лгал, утверждая, что оригинал ему незнаком!
Лорейн со вздохом вернула безделушку на прежнее место. При первой же возможности она избавится от проклятого медальона!
– Рэйл говорил, что просил Лори-Энн выйти за него замуж.
– Ага. И она согласилась, – подтвердил Мактейвиш.
– Почему же они не поженились?
– Я же говорю – она была никудышной девчонкой! – взорвался он. – Море ей сроду не нравилось. Она взяла с Рэйла обещание, что это будет его последнее плавание, а когда он вернулся, оказалось, что в его отсутствие эта вертихвостка преспокойно вышла замуж и уехала в Америку!
– И Рэйл последовал за ней? – с замиранием сердца спросила Лорейн.
– Еще чего! – презрительно фыркнул ее собеседник. – Для этого у парня достаточно здравого смысла!
– И где же сейчас Лори-Энн?
– Наверное, до сих пор живет в излучине реки Джеймс – если, конечно, не сбежала от мужа с любовником. С нее станется! – свирепо глядя на Лорейн, промолвил Мактейвиш. – Она разбила мальчику сердце, а такие раны медленно заживают. Я не потерплю, чтобы это снова случилось!
– Мне бы тоже этого не хотелось, Тейв, – вздохнула Лорейн и решила сделать последнюю попытку: – Но сейчас меня волнует его тело, а не сердце. Прошу вас, позвольте доктору Лестрею осмотреть Рэйла, иначе он умрет!
– Мой малыш не умрет! – загрохотал упрямец, выпрямляясь во весь рост. – Его и ножом резали, и шпагой кололи, в него дважды стреляли, а он все жив. Так неужели я позволю какому-то паршивому французику прикончить моего любимца?
Поняв, что все ее усилия тщетны, Лорейн решила вернуться в каюту. Итак, медицинской помощи Рэйл не получит. Придется справляться самой.
В полдень Лорейн снова отправилась на поиски Мактейвиша и обнаружила, что неподалеку от шхуны появился торговый корабль под английским флагом. Первый помощник и судовой врач яростно спорили о чем-то.
– Уверяю вас, никто не рискнет подняться на судно, охваченное лихорадкой! – горячился Лестрей.
– Если у них есть врач, они его пришлют, – угрюмо возражал шотландец.
Вскоре над водой поплыл его густой бас:
– Вы можете прислать врача? Наш капитан повредил ногу, а своего доктора у нас нет.
– Какая отвратительная ложь! – негодующе воскликнул Лестрей.
– Прошу вас, Андре, молчите! – взмолилась Лорейн.
От торгового судна отделилась лодка и направилась к «Красотке».
– Слава Богу! – выдохнула Лорейн.
Не помня себя от радости, она помчалась к Рэйлу.
– К тебе идет врач! – возбужденно сообщила она, однако больной ее не услышал. Он снова беспокойно заметался по кровати, время от времени лепеча что-то невразумительное. «Дракон… дракон», – удалось разобрать Лорейн. А потом, более отчетливо: «Сундук… монах…»
И тут Лорейн осенило. Да не «дракон», а «флакон»! Очевидно, монах-испанец дал Рэйлу флакончик с каким-то снадобьем, и теперь эта склянка находится у него в сундуке. Она метнулась к сундуку и, пошарив в ящике, нашла то, что искала.
– Монах дал тебе это? – нетерпеливо спросила она, возвращаясь к больному.
– Да, – подтвердил Рэйл, на этот раз более отчетливо. Он протянул руку к склянке, но тут же снова в изнеможении откинулся на подушку. – Это настойка хины…
В каюту вошел Мактейвиш в сопровождении доктора, бойкого улыбчивого толстяка. С неожиданным для такого коротышки проворством доктор поклонился Лорейн и перевел взгляд на Рэйла. Лицо его мгновенно стало серьезным.
– Лихорадка?
– Вот именно, – угрюмо кивнул пожилой шотландец. – Наш капитан очень нуждается в ваших услугах.
Лорейн торжественно предъявила флакон.
– Настойка хинного дерева! Ее дал Рэйлу испанский монах.
Лицо доктора просветлело.
– Так у вас есть хина? Отлично! В таком случае есть и надежда! – с энтузиазмом воскликнул он и тут же влил в пациента солидную порцию. – На судне имеются другие больные?
– Не такие тяжелые, – безапелляционно заявил Мактейвиш, выхватывая драгоценный флакон, и Лорейн поняла, что он не намерен делиться содержимым с матросами. – Не соблаговолите ли выпить со мной стакан вина, доктор?
– Охотно, – согласился тот.
Втроем они уселись за стол. Доктор оказался словоохотливым человеком. Вскоре его собеседники узнали, что судно, с которого он прибыл, зовется «Цаплей» и следует из Филадельфии на Ямайку. По пути они делали остановку в Йорктауне, и тут выяснилось, что вся Виргиния охвачена восстанием. Некий плантатор по фамилии Бэкон, разгневанный индейскими выступлениями в излучине реки Джеймс, вопреки воле губернатора возглавил вооруженных колонистов, которые намерены расправиться с непокорными туземцами. Исход дела трудно предугадать. Ясно одно – если колонисты не погибнут от рук индейцев, губернатор их точно не пощадит. При этом известии Мактейвиш метнул тревожный взгляд на Рэйла.
К ночи жар спал, и капитан наконец обрел нормальный вид.
– Пришли ко мне Тейва, девочка, – слабым голосом попросил он.
Выполнив его поручение, Лорейн не сразу вернулась в каюту. Было так приятно хоть немного подышать свежим воздухом! Вскоре на палубе появился Мактейвиш. Глаза его сверкали от ярости. Удивленная Лорейн поспешила назад – ей хотелось выяснить, что так разгневало шотландца. Однако Рэйл безмятежно спал, и она решила не будить его.
Первое, что она услышала утром, были слова Лестрея:
– Мактейвиш окончательно сошел с ума. Мы плывем не туда!
Только сейчас она заметила, что солнце светит справа, хотя ему полагалось быть слева.
– А вы не спрашивали Мактейвиша, почему он изменил курс? – встревожилась Лорейн.
Француз пожал плечами.
– Он сегодня в таком настроении, что от него лучше держаться подальше.
– Тогда я спрошу Рэйла! – решительно заявила она и направилась в каюту.
– Мы изменили курс, – сообщила она. – И никто не знает почему.
– Я знаю. Курс изменен по моему приказу.
– И куда же мы идем?
– В Виргинию. Там началось восстание, следовательно, можно продать оружие.