Конечно, она скрыла от Рэя, что захватила с собой другой ларец, копию первого. В нем лежало точно такое же ожерелье, и на фоне темно-красного бархата выглядело особенно эффектно. Герцогиня потому и задержалась с отплытием, что заказала ювелиру копии драгоценностей.

Пока она и сама не вполне понимала зачем, однако очень хотела, чтобы Рэй подержал ожерелье в руках. Тогда впоследствии он не заметит, если его подменят фальшивым.

Так или иначе, герцогиня твердо решила завладеть ожерельем. Ни один мужчина никогда не будил в ней таких чувств, как оно.

Отложив его, она украдкой взглянула на Рэя:

– Поужинай со мной, Диего.

Перехватив ее взгляд, Рэй понял, что ему надо быть настороже.

– Только быстро, – ответил он. – Сегодня вечером я должен внимательно посмотреть карты.

– Посмотреть карты? – насмешливо переспросила она. – Но шкипер сказал, что ты знаешь эти моря как свои пять пальцев.

– Он переоценивает меня, – возразил Рэй.

– Но ведь я-то ценю тебя как должно, Диего. – С грустным видом она приблизилась к нему и со вздохом положила ладони на грудь Рэя. – Уж не позабыл ли ты о ночи, которую мы провели в Лондоне?

– Мне не следовало так поступать, – пробормотал он. – И ты с полным правом можешь меня упрекнуть за это.

– Упрекнуть тебя? – Рассмеявшись, герцогиня начала поглаживать его грудь. – Я имела в виду совсем другое.

Рэй слегка отстранился, живо представив себе Каролину.

Розалия изменила тактику. Подойдя еще ближе к нему – так, что ее груди коснулись его груди, она обиженно надула губы и посмотрела на Рэя сквозь темные ресницы.

– По воле судьбы мы снова вместе, но первую же ночь в открытом море ты собираешься провести над своими картами!

– А ты предпочитаешь, чтобы мы наскочили на риф? – мрачно осведомился он, невольно отзываясь на ее уловки.

– О Диего! – воскликнула герцогиня. – Ты мой муж, и я наконец-то тебя нашла! Мы оставили позади все, что до сих пор составляло мою жизнь. Я доверила тебе даже свою душу, Диего. А ты хочешь прокорпеть весь вечер над картами!

– Ну ладно. – Он привлек ее к себе.

Она со стоном прильнула к нему и запустила пальцы в его темные волосы.

Пылкая Розалия вознамерилась восполнить все, что они упустили в их первую лондонскую ночь…

Для Рэя эта ночь стала своего рода откровением. Он полагал, что в своей скитальческой жизни изведал все виды любовных ухищрений. Розалия показала ему кое-что новое, озадачившее его. Неужели всему этому ее научил стареющий герцог Лорка? А может, ее учителями были распутные французские вельможи? Французский двор известен своими порочными нравами.

Герцогиня спокойно спала рядом с ним, и волосы ее разметались по подушке.

После ночи любви требовательность Розалии возросла. Она пожелала ввести новшества на судне. На следующий день начались жалобы. Герцогине не нравилась английская кухня. Потеряла она вкус и к испанской. Нельзя ли взять французского повара где-нибудь на берегу Ла-Манша? Она пришла в крайнее раздражение, услышав отказ Рэя. Вышла, хлопнув дверью, и лишила его своего общества.

Он испытал облегчение.

Позднее, наблюдая, как большой баклан носится над кораблем, Рэй признался себе, что он уже не тот человек, который под именем Диего Вьяхара решил начать новую жизнь, став настоящим испанцем и мужем Розалии. Однако вправе ли он был ожидать, что Розалия, так много перенесшая, останется прежней?

Рэй с горечью убедился, что Розалия очень изменилась. Она стала капризной, циничной, слишком опытной. Ему же хотелось видеть ту женщину, с которой он когда-то расстался. Но теперь Рэй стоял на палубе, наблюдая, как судно плывет по Ла-Маншу, и его лицо смягчилось при воспоминании о прошлых днях и юной Розалии. Неизъяснимо сладостные туманные видения нахлынули на него.

Он вспомнил, как однажды она выскользнула из тени пробкового дуба, обхватила его своими тонкими руками, закрыла ладонями глаза и с простодушием маленького ребенка спросила: «Угадай, кто это, Диего?»

Ее маленькие юные, еще не сформировавшиеся груди, стиснутые по тогдашней моде корсетом, жгли огнем его спину, и он ответил:

– Чтобы угадать, я должен подержать твое лицо в своих ладонях.

Она рассмеялась, встала перед ним, и он, закрыв глаза, обхватил ее узкое лицо ладонями и впервые поцеловал.

Этот поцелуй был настоящим чудом для молодого человека, давно очарованного прелестной девушкой. Ведь он видел ее только через решетку, из залитого солнцем дворика. Правда, они трапезничали вместе в холодной сводчатой столовой в доме ее отца, но рядом всегда находилась дуэнья и строго следила за тем, чтобы своевольная Розалия не поднимала глаза на молодого человека, привезенного доном Игнасио.

Но теперь она герцогиня Лорка. На этот раз он вошел в ее жизнь как Рэйленд Смит, капитан «Морского скитальца».

Видения прошлого исчезли. Теперь он думал о Каролине и о том, каково ей живется в Эссексе. Ибо у Рэя не было ни малейших сомнений в том, что Эндрю отвез Каролину и Вирджинию в их семейное гнездо в Эссексе. Как она там, скучает ли о нем? Его лицо омрачилось. «Как было бы славно, – подумал Рэй, – если бы со мной была она, а не вечно недовольная всем герцогиня».

Розалия удовлетворяла его физически, но не духовно. Наверное, он не первый человек, кто оказался в подобном положении.

Удрученный чувством вины, Рэй постарался побыстрее избавиться от этой мысли.

Он женился, и теперь уже не важно, что его ждет: радость или беда. Нужно быть готовым и к тому и к другому.

Возле Плимутского залива трое из членов экипажа заболели какой-то неизвестной болезнью. На корабле и без того не хватало рабочих рук. Выйти в широкие просторы Атлантическогоокеана с больными на борту Рэй не решился. Пришлось простоять возле Плимута две бесконечно долгих недели, пока не кончился срок карантина. Воспользовавшись этой непредвиденной задержкой, Рэй набрал в плимутских тавернах недостающих членов экипажа.

Пока его корабль стоял на якоре в Плимуте, а сам он боролся с голосом совести и сердца, мимо них проследовало торговое судно «Верная Мэри». Обогнув Хвост Ящерицы и Лендс-Энд, оно вышло на просторы Атлантики.

Глава 23

Ha борту «Верной Мэри», Направляющейся на Бермуды. Лето 1689 года

С Северного моря дул свежий ветер, позволявший «Верной Мэри» идти под полными парусами. Прошлым вечером судно, миновав Грейвсенд, вышло из устья Темзы. Теперь в бледном утреннем свете, поскрипывая своим широким деревянным корпусом, оно рассекало серые с пенистыми гребнями волны и вскоре, миновав Сандвич, направилось к Дилу и Па-де-Кале. С правого борта лежало графство Кент, с левого простиралась Франция.