— А вчера че было? — спрашивал он у кого-то.
— Да так, ниче особенного. В «Вулкане» потусовались да бухнули маленько… А ты че не приходил-то?
— На консультацию ходил.
— На консультацию?
— Ну да. Эта сука, Разумов, так и не поставил мне зачет…
— Какой Разумов?
— Да есть там один… Историю у нас вел. Коз-з-зел… Не принял у меня ни хрена!
— Чего не принял?
— Экзамен не принял! Че ты, как тупорылый?
— Ну и че, вчера сдавал, что ли?
— Да ни хрена не сдавал, говорю же, на консультацию ходил. Разумова-то этого грохнули недавно, так теперь к другому надо идти. Такой же… коз-з-зел.
Жигалин щедро приукрашал свой рассказ непечатными выражениями, хотя его товарищ держался в рамках приличий.
— А за что грохнули?
— Да хрен его знает… туда ему и дорога! Жаль, не я там был — вот уж бы получил он от меня… такой бы ему экзамен устроил, что…
Продолжение беседы мне уже не было слышно, но этого было достаточно: разочарование, предсказанное костями в самом начале расследования, снова постигло меня. Совершенно очевидно, что Жигалин не причастен к убийству и сегодняшний день потрачен зря.
Если бы Жигалин имел хоть какое-то отношение к смерти профессора, он не стал бы скрывать этого от своих приятелей, в глазах которых подобные действия выглядят как подвиг. Напротив: он стал бы хвастаться и расписывать, как лихо он действовал и как сумел показать себя.
Не говоря уже о моей первоначальной версии, что убийство совершено всей «бригадой». В свете вновь полученной информации идея не выдерживает никакой критики. Зачем Жигалину сейчас, когда прошло уже достаточно много времени после убийства профессора, объяснять, при чем здесь экзамен по истории, если вся его группа принимала участие в убийстве? Жигалин не замешан. А какая версия вырисовывалась! Ведь все нюансы объясняла!
Вся во власти постигшего меня очередного разочарования я даже забыла, что собиралась покинуть свое неудобное логово, и все сидела, скрючившись на каком-то выступе, и переваривала нахлынувшие эмоции. Ну и дельце! Как будто ходишь по какому-то бесконечному лабиринту с завязанными глазами. Вот как этот подвал. Чуть только начинаешь думать, что приближаешься к выходу, как тут же оказывается, что дорога привела в очередной тупик. Похоже, я недооценила тот факт, что кости насулили мне не просто разочарование, а много разочарований.
Надо выбираться отсюда. Мальчики давно уже успокоились, а может быть, и совсем ушли. На очередную тусовку в какой-нибудь очередной «Вулкан». Представляю себе, что это за местечко!
Снова засветив зажигалку, я направилась, как мне казалось, в ту сторону, откуда бежала, спасаясь от преследования. Зажигалка была не слишком ярким светочем, но все же это было лучше, чем ничего. Уже не страдая от столкновений с неожиданными препятствиями, я медленно пробиралась между грудами мусора и кирпичей и непонятными стенными выступами, убеждая себя, что двигаюсь в правильном направлении.
К своему удивлению, очень скоро я обнаружила, что это действительно так: через некоторое время слабый свет зажигалки осветил большое свободное пространство, в середине которого угадывалось нагромождение предметов, отдаленно напоминающих стол и стулья. Точнее, табуретки. Я увидела, что нахожусь в «зале заседаний». Значит, мальчики действительно ушли.
Я нашла то место, с которого подслушивала их разговоры, и после этого уже без особых трудностей смогла добраться до выхода из подвала.
Очутившись на свободе, я, как и всякий человек, выбравшийся из заточения, ощутила огромную радость. На дворе был второй час ночи, а мне еще предстояло найти свою машину. Пройденный мною путь — от дома Жигалина до подвала и от института до дома Жигалина, — сначала показавшийся мне длинным и запутанным, на самом деле не отличался замысловатыми виражами. Дорога в основном проходила по прямой, изредка перемежаясь поворотами направо или налево. Пройти ее в обратном направлении не составит особого труда. Но проблема заключалась в том, что мне придется ее именно пройти. Даже если бы в городе Покровске и наблюдалось в столь позднее время движение городского транспорта, это все равно не дало бы мне никаких преимуществ. Я ведь не знаю, какие маршруты куда едут?
Придя к такому безнадежному заключению, я бодрым шагом двинулась к исходной точке своего сегодняшнего не слишком удачного путешествия. По дороге я смогла воочию убедиться, что в это время в городе Покровске вообще отсутствует всякое движение. На улице не было пешеходов, желающих насладиться свежим ночным воздухом, не было даже хулиганов и влюбленных парочек. Хотя практически полное отсутствие освещения на тех улицах, которые я проходила, казалось бы, должно способствовать тайной ночной жизни…
Только когда я уже подходила к центральным районам, где был расположен институт и стояла моя машина, уличное освещение стало более заметным, и в его лучах обозначилось несколько групп и отдельных личностей, которые не спали в эту ночь.
Добравшись до машины, я, как ни странно, не почувствовала себя усталой и подумала, что с легкостью смогла бы совершить еще одну прогулку до подвала и обратно. Но такой необходимости не было, и я сложила на заднем сиденье свою неподражаемую курточку, которой выпало столько испытаний за сегодняшний вечер, и поехала домой.
На следующий день я проснулась в очень грустном настроении. Версии возникали и лопались, как пузыри во время дождя.
Как хорошо все складывалось с Жигалиным! Просто идеальный кандидат, так нет же, и он оказался ни при чем. Теперь в активе снова группа христианских исследователей во главе с Незнамовым и жена, точнее, вдова профессора, которая на вид не способна убить даже муху. Ладно, будем работать с тем, что есть.
Для начала не помешало бы выяснить, чем занимался каждый из интересующих меня студентов в ночь убийства. А заодно и уточнить — что же именно вызывало их двусмысленные ухмылки во время нашего разговора и чего так испугалась девочка? Действительно ли причина в том, что они узнали о денежных махинациях профессора, или в чем-то другом?
Только как это сделать? Сами они не расскажут, а кто-то еще вряд ли в курсе дел этой весьма закрытой компании. А может быть, использовать для этой цели Жигалина? Что с того, что мне известно, что он ни при чем: другие ведь этого не знают! Выяснить, в какой группе он числится, и поинтересоваться у однокашников: не было ли у него с профессором Разумовым конфликтов и где бы, например, мог он находиться в ту роковую ночь? А потом и на Незнамова с друзьями выйти. Мир тесен, если Незнамов и его приятели знают про Жигалина, то почему бы Жигалину и его приятелям не знать про Незнамова? Хм… кажется, получился каламбур.
А насчет того, имеется ли у этих исследователей компромат на профессора, можно будет на испуганную девочку Зину надавить. Хотя — только в крайнем случае. Для начала не помешает собрать какую-нибудь дополнительную информацию. Разрабатывая это дело, я уже не раз сталкивалась с тем, что в процессе разговоров выяснялись какие-то новые данные, которые давали расследованию совершенно иное направление. Вполне возможно, что и в этот раз я смогу узнать что-то новое, что поможет мне понять — с какой стороны удобнее всего будет браться за этих с виду простеньких, но очень себе на уме ребятишек.