— Мне нечего делать в Штатах.
— Бедный мой котенок, — он гладил ее по голове, и Алина чувствовала, как горячие капли сползают по щекам. — Не плачь, Алька. Мы пробьемся.
Она вытерла слезы.
— Знаешь, я сегодня улетаю в Москву. Потом — еще дальше. Но я уже сейчас мечтаю о том времени, когда снова приеду в Питер. Мне было очень хорошо с тобой. Честно. Просто сидеть с тобой в машине. Никогда не забуду, как мы ездили с тобой в лес. Как нас чуть не убили какие-то бандиты. Как ты приехал на заправку, когда я там в аварию попала. Я страшная трусиха, особенно за рулем. Всегда боюсь кого-нибудь стукнуть, зацепить. В Москве ездила очень осторожно. А тут вдруг, в чужом городе, врезалась в такую дорогую машину… Чуть не умерла от страха. И вдруг приезжаешь ты, такой спокойный, веселый, все моментально уладил… Я тогда подумала, что мне всю жизнь не хватало вот такого человека, как ты.
— Теперь хватает? — спросил Ян.
Она прижалась щекой к его груди и услышала, как ровно и сильно бьется его сердце.
— Да, теперь ты у меня есть. И это неважно, что я улетаю. Все равно — ты есть, ты будешь…
— Есть, — подсказал он. — Ты есть, и ты будешь есть.
Она рассмеялась вместе с ним и шлепнула его по губам:
— Я серьезно, а тебе все шуточки.
— Да какие там шуточки. Меня просто трясет от злости, — проговорил он, ласково перебирая и потягивая ее волосы, и Алина зажмурилась от удовольствия. — Сколько времени потеряли. Я готов был на тебя наброситься в первый же вечер, как только зашел в эту квартиру. Прямо в прихожей.
— Почему не набросился?
— Ну да. На президента компании?
— Я чувствовала, что ты готов, — призналась она. — И если бы нам тогда не помешали…
— Но сейчас никто не мешает, — сказал он. — Набрасываюсь.
Ночь так и не наступила. Ян не сомкнул глаз до самого утра, а когда за окном стал слышен шум улицы, Алина просто вытолкала его из дому.
— Ключи от квартиры будут у консьержки, — сказала она. — Машину забери сейчас. В аэропорт меня отвезут.
— Я хочу тебя проводить.
— Не надо.
Он попытался ее поцеловать, но Алина отвернулась:
— Не надо. Всё, всё, уходи.
— Когда мы увидимся? — спросил он, немного обидевшись.
— Не знаю. Если и увидимся, то очень нескоро.
— А если я вдруг окажусь в Москве, к тебе можно будет хотя бы подойти?
— В Москве ты меня не найдешь, — она зябко куталась в халат. — Беги, мне надо собираться.
— Я найду тебя.
— Не говори глупостей. Не надо меня искать.
— Алька, да что с тобой?
— Ничего. Все нормально. Прощай.
— До свидания, Алина Ивановна, очень приятно было познакомиться, — сказал он официальным тоном, надеясь, что она разозлится, или засмеется, или шлепнет его по губам.
Но она молча захлопнула за ним дверь.
Он поднес руку к звонку, но не решился нажать на кнопку. Алина его выгнала. Она не хочет его больше видеть.
Ян сел на мраморную ступеньку. Как всегда некстати ему вспомнился аналогичный случай из практики. Журналистка. Восходящая телезвезда. Он познакомился с ней на пляже, покатал на спасательном катере и на руках донес до берлоги. Между прочим, четвертый этаж. После изнурительной ночи Ян попросил журналистку оставить свой телефонный номер на Стене Мудрости. «Зачем? — удивилась та. — Все было чудесно. Но мы больше никогда не увидимся. Ты же — одноразовый».
— Если она думает, что я буду сидеть у порога, как верный лес, то она жестоко ошибается, — мрачно сказал себе Ян Стрельник. Но просидел на ступеньке еще несколько минут, пока не затекли ноги.
Он встал, растирая колени, и оглянулся в последний раз. «Если бы Петрович меня сейчас увидел, снова завел бы свою песню о социальной пропасти, — подумал Ян. — Хорошо еще, что он не знает, как я был директором».
Подходя к машине, Ян увидел в стеклах свое отражение — и не узнал себя. Впрочем, в таком «Вольво» и должен ездить человек в приличном костюме, при галстуке. С синевой под глазами и со щетиной на ввалившихся щеках. Он облизал пересохшие губы и поднял голову, пытаясь разглядеть ее окно. Но все окна были одинаковы — белые рамы, зеркальные стекла.
Обида испарилась быстро. Ян знал, что все равно отыщет Алину, куда бы она ни сбежала. В Москве или Хабаровске, все равно. Вопрос времени. Он ей докажет, что это было не одноразовое приключение. И никакой муж его не остановит.
Подъезжая к своему дому, Ян уже разработал несколько вариантов на будущее. Самым лучшим показался ему такой — быстренько собрать вещи и вернуться к Таврическому саду, пока Алина еще никуда не уехала. В конце концов, она сама предложила ему занять квартиру. Вот он и займет, прямо сегодня же, прямо сейчас. Полчаса ей хватит, чтобы привести себя в порядок. Ну, дадим ей еще минут пятнадцать. И застукаем еще тепленькую. И она уже не сможет его прогнать. Он будет рядом весь день, и отвезет ее в аэропорт, и, может быть, сам тут же рванет в Москву. Прямо на машине. То-то она удивится, когда столкнется с ним где-нибудь на Арбате…
В почтовом ящике белела бумажка. Ян удивился. Обычно ему присылали только счета за квартиру.
«Срочно надо встретиться!! Сл. Магн.!»
Кто бы мог подумать, что жалкий клочок бумаги с несколькими каракулями может так резко испортить настроение. Минуту назад Ян был готов обнять целый мир, напоить всех пьяниц и расцеловать первого встречного гаишника. Он совсем забыл о том, что в мире существуют не только они с Алиной, но и кое-кто еще.
Следователь Магницкий поднял трубку после первого гудка, словно всю ночь караулил у телефона.
— Я получил ваше письмо, — сказал Ян. — Мы можем встретиться завтра? Вы завтра пойдете обедать?
— Минутку, — сказал следователь.
В трубке зашуршало, и Ян понял, что Магницкий прикрыл ее ладонью. Но это не влияло на слышимость. «Ты представляешь? Он сам звонит. Хочет увидеться». «Пускай сюда придет». «Правильно. На месте все оформим».
— Завтра будет поздно. Я и сегодня без обеда, — сказал следователь в трубку. — Дел по горло, с шести утра на ногах. Приходите к нам в центральное управление, на месте все и оформим.
— Что оформим?
— Как что? Свидетельские показания. Дело-то никто не закрывал. Показаний ноль, никто ничего не видел и не слышал, как всегда. Так что если у вас есть что-то конкретное, я вас жду.
«Скажи, что повестку ему послали, все равно придется явиться», — подсказывал кто-то рядом.
— Вообще-то я всем уже разослал повестки, и уже кое-кого допросил, — сказал следователь, — так что рано или поздно все равно мы увидимся. Оформим наши отношения официально, так сказать.