– Скажите, почему вы так настаиваете, что тот ребенок не ваш?
– У вас есть дети? – озадачила она Арину.
– Пятилетний сын.
– Неужели вы не узнали б его среди других младенцев?
Да, это заблуждение, будто младенцы все одинаковы, тем не менее различить их крайне трудно, даже мамаши путают.
– Вы заметили на его теле какие-то приметы? – поинтересовалась Арина.
– Н-нет, – протянула Мила, ложась на кровать. Перемена в ней поразила врача, Мила успокоилась, даже улыбнулась. – Наверное, вы правы, я просто не хочу смириться… Да, вы правы. Больше не стану настаивать.
Одновременно она дала понять, что разговаривать на эту тему не хочет. Арина вышла из палаты, неторопливо направилась в кабинет. Шла и думала: почему эта женщина, метавшаяся по роддому в поисках сына, не желавшая слушать никаких доводов, неожиданно согласилась с ней? Неужели Арина так легко смогла ее убедить? Психиатр, в общем-то, успокоила:
– По-моему, Арина Валерьевна, причин для беспокойства нет. А ее утверждения… Поймите, сейчас море дурацких слухов о пропаже детей из роддомов, будто бы младенцев продают то приемным родителям, то на органы…
– О господи! Я такого не слышала. Наверное, мало телевизор смотрю.
– И не надо смотреть. Матери, проносившей девять месяцев ребенка, с трудом родившей, нелегко принять его смерть, она цепляется за любую бредовую идею…
– Я-то как раз понимаю, – не дослушала Арина. – Но ваш визит не бесполезный, Чибис смирилась с потерей… во всяком случае, так сказала.
– Искренне рада за нее.
Но Арина осталась в некотором недоумении.
Ехать всего ночь. Сон не приходил, а очень нужен – убил бы ночное время. В купе два пассажира похрапывали, тогда как Далила вертелась на полке, изредка выходя покурить в тамбур. А ведь хотела бросить курить, да только с такими событиями начнешь и к рюмке прикладываться. У Далилы устала спина от бессмысленного лежания, она накинула спортивную куртку и вышла из купе. Болтало страшно, но Далила добралась до тамбура, там стоял молодой мужчина пятьдесят шестого размера с круглой, как шар, головой без шеи и с бутылкой пива. Далила встретила его уже третий раз, не удивилась, что он не спит, сама мается. Она прижалась плечом к вагонной двери, прикурила от зажигалки. Холодно. Грохот колес бомбил уши и мозги.
Молодой человек допил пиво, открыл противоположную дверь настежь и выкинул бутылку. Далила невольно обратила внимание на то, что дверь так легко открылась.
– Закройте дверь, – потребовала она.
– Чего? – не расслышал он, двинувшись к ней.
– Дверь закро…
Внезапно парень схватил ее клешнями и резким движением потянул к выходу. Далила уцепилась рукой за ручку двери перехода из одного вагона в другой, зашипев ему в рожу:
– Ты больной?! Пусти…
А он, пыхтя и сопя, тянул ее к черному проему. Понял, что тетка держится намертво, сцапал за кисть руки и дернул. Далила, естественно, оказалась слабее. Не успела опомниться, как амбал кинул ее к выходу. К великому счастью, Далила не вылетела, а упала на спину, на лету схватилась за поручень одной рукой. Голову ее и плечи обдавало ледяным ветром. Когда поняла, что ублюдок не шутит, не пугает, а выбрасывает ее из вагона на полном ходу, разъярилась до звериного состояния:
– Ах ты, скотина!
Она боролась, собрав все силы, не отпуская поручень – ее спасение. Свободной рукой Далила уперлась ему в грудь, а он бил ее по лицу, одновременно выталкивая из вагона. Да она вылетит сейчас, как недавно вылетела бутылка пива! Расстегнулась блузка, внезапно амбал уставился на грудь Далилы, временно прекратив выталкивать ее. Неужто женская грудь поразила его воображение и он теперь начнет насиловать?
И вдруг!.. Далила увидела: ее кулак уперся в грудь придурка, а между пальцами зажата сигарета! И огонек не сбит, сигарета ярко тлела от ветра. Какой рефлекс сработал, почему не выпустила ее? Наверное, не выпустила потому, что до последнего не верила в происходящее. Когда негодяй протянул руку к шее Далилы, она воткнула сигарету ему в глаз.
– Воу-у-у!
Всего на мгновение он потерял способность к атаке, а ей хватило времени оттолкнуть его и очутиться у противоположной двери, где курила. Нет, чтоб сразу в вагон рвануть, поднять крик, позвать на помощь, но поздно пришла мысль. Амбал поднялся, прижимая к глазу ладонь, развернулся… Далила поняла: теперь он точно выкинет ее из вагона. Она вжалась спиной в угол, а он пошел на нее с яростным сопением. Далила шепотом, ибо голос куда-то делся, произнесла:
– Помогите… Помогите…
И когда он был уже близко, всего в метре от нее, она собрала оставшиеся силы, вложив их в обе руки, кинулась к нему с ревом, который оказался шипением. Далила протаранила негодяя, закрыв глаза, так бы и неслась вперед, но остановил ее удаляющийся крик. Она открыла глаза и едва не вывалилась в темный проем, однако, еще ничего не соображая, интуитивно вцепилась в поручни.
Секунда прошла, другая, третья… А может, это были не секунды, а минуты, но Далила поняла, что одна в тамбуре. Одна. А где тот, что выталкивал ее из вагона? Постепенно приходило осознание, что он-то как раз и выпал. А помогла ему выпасть… она! У Далилы подкосились ноги, она сползла по стене, если б не ледяной ветер, наверняка потеряла бы сознание.
– Господи… – прошептала. – Я же убила его…
Ее затрясло, затрясло так сильно, что зуб на зуб не попадал. Просто колотило, будто держалась за оголенный электрический провод. Все же удалось достать из кармана спортивных брюк сигареты. Далила щелкала зажигалкой, а огонек потухал и потухал. Она сообразила, что сидит возле раскрытой двери, с трудом поднялась на ватные ноги и захлопнула ее. Стало потише. Далила снова опустилась на пол и заревела. Она ревела долго и даже не смогла бы объяснить – почему. То ли от пережитого ужаса, то ли оплакивала смерть идиота и собственную вину, то ли от радости, что осталась жива.
После истерики наступает спад, внутреннее затишье, которое с полным основанием можно назвать пофигизмом. Если б сейчас пришел еще один идиот и решил выкинуть Далилу из вагона, вряд ли она оказала бы сопротивление. В таком состоянии она выкурила две сигареты подряд.
Неизвестно, сколько времени она бы еще так просидела, но поезд стал тормозить и наконец остановился. В этой почти нереальной тишине снова представлялась картина смертельной борьбы, оказавшейся фатальной не только для выпавшего амбала, но и для нее, ведь убила же. Убила сволочь и негодяя, но убила! Что она ему сделала? Почему он хотел выбросить ее? Далила вспомнила недавние события, произошедшие одно за другим. Настасья… Наезд на Далилу автомобиля… Глыба льда… И вот теперь… До сознания Далилы дошло окончательно:
– Боже мой… Меня же пытаются убить.
Она чувствовала полнейшую беспомощность, достала телефон, Игорь не отвечал. Он спит, надо звонить, звонить, пока не возьмет трубку. А к кому еще обратиться, кому она не безразлична?