— Честно говоря, я очень удивился вашему звонку, — начал разговор Роман Геннадьевич. — Совершенно не представляю, чем могу вам помочь. Дело в том, что в последнее время мы не были близки с Семеном. Но сохраняли наши отношения. Перезванивались, поздравляли друг друга с праздниками и днем рождения. Он меня и на этот раз пригласил. Я был рад и пришел. Только вот как все получилось.
— Вы не можете представить, кто мог его убить? Вернее, — поправилась Лариса, — может, вы знаете его недоброжелателей или врагов?
— Нет.
— Ну ладно. Тогда просто расскажите мне, каким человеком был Семен Александрович. Дело в том, что я никогда не видела его живым. Какой он замечательный, я уже знаю. Мне хотелось бы услышать что-нибудь поглубже. Если вы меня понимаете.
— Конечно, Лариса Викторовна. Я прекрасно вас понял. Только разве эти сведения могут помочь найти убийцу? Сильно сомневаюсь.
— И тем не менее. Будьте так добры.
— Мы вместе пошли в первый класс. Тогда и началась наша дружба. Мы сидели рядом, через ряд. Впрочем, тогда на уроках мы не болтали. Это уже в старших классах наше местонахождение играло роль. Да и жили мы в одном подъезде, только на разных этажах. Нет. Все это точно ни при чем.
— Вы о характере расскажите. — Лариса пыталась дать верное направление повествованию.
— Нормальный характер. Сильный. Мне кажется, он добился всего, чего хотел. У него была прекрасная работа. Сначала он простым строителем работал. А потом вот стал генеральным директором фирмы. Наши пути разошлись после школы. Он пошел в строительный на заочный, чтобы работать еще. В армии отслужил, как положено. А я учился на дневном в экономическом. Но связи мы никогда не теряли.
— Почему?
— Не знаю. Я не могу объяснить этого. У нас нет общей работы, даже общих друзей не осталось после школы. И почему мы продолжали встречаться и перезваниваться?
— Роман Геннадьевич. Подумайте, пожалуйста. Не может быть такого, что люди столько лет, можно сказать, вместе — и просто так. Что-то общее у вас было. О чем вы говорили, когда встречались с Семеном Александровичем?
— Так. О ерунде какой-то. Мы иногда вспоминали добрые времена, когда были молодыми.
— Я не верю вам. — Лариса специально хотела разозлить Колотова, чтобы он пошевелил своими мозгами.
Одними разговорами люди друг за друга не держатся. Если только поговорить больше не с кем. Дружба, даже просто общение должно быть подкреплено если не общими интересами, то тогда какими-то похожими качествами друзей. Может быть, они оба одинаково относились к чему-то такому, что выделяло их из массы?
— Мы просто были родственными душами, — сказал Колотов, — и больше мне добавить нечего. В детстве мы любили играть в шахматы. Потом стали собирать марки. Затем нам нравились девушки одного типа, и у нас было много ссор по этому поводу. Однако как-то мы решили, что девушки приходят и уходят. И не стоит ради них терять дружбу, друг друга.
— Какое разумное решение, — улыбнулась Лариса.
— Да. Редко встретишь таких умных людей. Я не имею в виду образование, — поспешил разъяснить Роман Геннадьевич. — Я говорю про другое. Про внутреннюю мудрость, про своеобразную доброту. Семен никогда не хвастался своими достижениями. Вообще не любил хвастаться.
— Завидное качество.
— Не то слово. Только сначала это качество играло с ним злую шутку. Если ты молчишь, то люди думают, что тебе просто нечего сказать. Есть, конечно, такие люди. С Ведерским было по-другому. Он молчал по другой причине. Ему казалось смешным что-то доказывать. Зачем? Вот на самом деле. Зачем? Сам он прекрасно знал то, что ему надо. И упорно шел к своей цели. Когда потом его узнали, то ему опять же не надо было ничего говорить. За него говорили другие.
— Получается, что он вообще не разговаривал? — чуть насмешливо спросила Котова.
— Не надо так утрировать. Вы же прекрасно поняли, что я имею в виду. Конечно, он разговаривал. И поспорить мог, и ссору затеять. Я говорил про то, что он никогда не доказывал свою состоятельность. Ему не надо было этого делать. Он просто таким был.
— Кажется, я начинаю понимать, — покачала головой Лариса. — А вы такой же?
— Скорее всего, нет. Я могу расхвалить себя перед клиентом, но это реклама совершенно другого рода. Я не выскочка.
— Хорошо. Давайте поговорим о другом. Когда вы виделись с Семеном Александровичем последний раз?
— Помню это совершенно точно. В тот раз это был мой день рождения. Он приходил ко мне вместе со своей новой женщиной. Кажется, ее звали Наташа.
— Его бухгалтер.
— Да. Они очень хорошо смотрелись вместе. Это было пятого апреля.
— Ничего себе. Но ведь это случилось очень давно? — воскликнула Котова.
— Лариса, можно я буду называть вас без отчества? Лариса, нам не надо было видеться чаще. Одной встречи хватало надолго. Мы заряжались друг у друга энергией и прекрасно жили в своих мирах, пока не чувствовали необходимости встретиться. Бывали случаи, когда мы виделись чаще. Это если у кого-то что-то случалось. Событие приятное или не очень, — с отеческим спокойствием разъяснял Колотов.
— Вы простите, если вопрос покажется вам обидным, но я должна его задать. Что вы делали в то воскресенье в полдень?
— Мне совсем не трудно ответить. Мы с женой покупали подарок Семену. У меня не было времени сделать это раньше, поэтому мы часов в десять пошли по магазинам. Я купил ему дорогие часы и взял гарантию с чеком. Так что вы можете запросто проверить даже время, не говоря уже о числе, месяце и годе.
С этими словами Колотов вытащил из своего бумажника небольшую бумажку. Это на самом деле была гарантия и чек. Лариса посмотрела его и вернула Роману Геннадьевичу.
— Очень хорошо. Теперь я буду точно знать, что это не вы. Однако с Семеном Александровичем не очень прояснилось. Хотя вы дали мне очень ценную информацию о его жизненных принципах.
— Я рад.
— А что вы можете сказать о взаимоотношениях Ведерского со своей дочерью? Я разговаривала с Ольгой и из ее слов поняла, что отношения были непростыми.
— Это единственное, что я в нем не понимал. — Глаза Колотова стали грустными. Он наконец решился попробовать пирожное.
Лариса не стала торопить мужчину с ответом. Она сделала глоток чая. Он безнадежно остыл.
Роман Геннадьевич посмотрел на Котову.
— Я считаю, что он был не прав, так сильно и рьяно опекая Ольгу. Я говорил ему. Но он поступал по-своему. Мне думается, это случилось после смерти его жены. Только сильным стрессом и переживаниями я могу это объяснить. Вероятно, он решил отдать дочери свою нерастраченную любовь. Правда, в последнее время ситуация стала налаживаться. Семен встретил Наташу.
— Вы думаете, он становился другим?
— Сейчас поздно уже говорить об этом.