Веснин открыл дверь.
Мальчишка продолжал стоять, не делая даже попытки войти.
— Заходи, Кирилл.
Корсаков молча вошел.
— Что случилось? — спросил Валентин.
— Закрой дверь, — тихо попросил Кирилл.
На мгновение Веснину стало не по себе. Он закрыл оба замка, повернулся к Кириллу, который не раздеваясь стоял рядом. Наверняка он только что плакал, но сейчас его лицо казалось окаменевшим.
— Что происходит?
— Можно мне у тебя переночевать?
Валентин поправил очки. Осторожно произнес:
— Кирилл, если ты поссорился с мамой, то стоит позвонить и…
Лицо мальчишки дрогнуло.
— Ты не понимаешь.
Их взгляды встретились, и Веснину вдруг захотелось — отчаянно, до боли, не понимать и дальше…
— Мне надо где-то переночевать, — серьезно, совершенно не по-детски сказал Кирилл. — Если у тебя нельзя, то я просто еще кому-нибудь позвоню, ладно? У меня жетонов нет, и денег мало.
Веснин сдался почти без боя.
— У меня можно. Но только объясни… нет, вначале умойся и…
Кирилл покачал головой.
— Валя, я тебе ничего объяснять не буду. Совсем ничего. Не потому, что не доверяю. Просто впутывать не хочу.
Веснин молчал, глядя как Кирилл разувается и аккуратно вешает куртку.
— Одень тапочки, пол холодный.
Кирилл послушно кивнул.
— Ты взрослый парень, и должен понимать, — снова начал Веснин. — Если я не позвоню Людмиле Борисовне, то буду выглядеть… э… идиотом, не соображающим, что она волнуется.
— Сейчас я уйду, — ровным голосом сказал Кирилл.
Веснин капитулировал.
— Я подогрею чай.
Кирилл молча прошел в комнату. Валентин машинально задвинул в угол брошенные им у дверей кроссовки. Постоял, глядя на телефон.
Когда через минуту он вернулся из кухни, Кирилл сидел на кровати, глядя на прокручивающийся в очередной раз ролик.
— Поставить какой-нибудь фильм? — спросил Веснин.
Кирилл не успел ответить — зазвонил телефон. Валентин молча отступил в прихожую, поднял трубку. Он был уверен, что знает, чей голос сейчас услышит.
Звонок матери Кирилла был, конечно, лучшим выходом из положения.
— Алло, Валя?
— Добрый вечер… — не отводя взгляда от Кирилла сказал Веснин.
— Слушай, ты один?
— Нет, — деревянным голосом ответил Валентин. — У меня сейчас ты сидишь.
— Угу. Ясно. Тогда все в порядке. Скажи какую-нибудь цифру.
— Семьдесят девять, — послушно сказал Валентин.
— Семьдесят девять. Это чтобы ты не думал, что говоришь с магнитофоном. Пока.
Веснин опустил запикавшую трубку на рычаг.
— Я ничего не стану объяснять, — равнодушно повторил Кирилл — тот Кирилл, который сидел рядом.
— Ладно, — легко согласился Валентин. Грань между реальностью и бредом оказалась неожиданно тонкой… и перейти ее не стоило труда.
Она подступила. Безликая и всемогущая. Непрощающая.
Тьма.
Карамазов застонал.
Когда приходили такие сны, он не мог проснуться по собственной воле.
— Я ПРЕДУПРЕЖДАЛА, — сказала тьма.
Лица. Снова те шестеро…
— ОНИ РАВНЫ ТЕБЕ…
Его вновь тащило сквозь темноту. Полет вне направлений. Безграничная свобода… свобода раба на длинном поводке.
— СМОТРИ…
Словно вспышки во тьме. Лица…
— УБЕРИ СЛАБЕЙШИХ, — шепнула тьма. — ВСЕ ОНИ БУДУТ УБИВАТЬ ДРУГ ДРУГА. ВРЕМЯ РАБОТАЕТ НА ТЕБЯ — ПОКА ТЫ ИМ НЕИЗВЕСТЕН. СТРАВИ СИЛЬНЕЙШИХ, УБЕРИ ЛЕГКИЕ МИШЕНИ.
— Кто они?
Карамазов не сразу понял, что закричал. Заговорил с тьмой. Разбил ту стену, что всегда превращала его в молчаливого слушателя.
— А КТО ТЫ? — спросила тьма, ускользая.
Она не ждала ответов. Им… им всем не нужны ответы…
…Илья поднял лицо от подушки. Жадно втянул воздух.
Этот кошмар не мог длиться долго.
Либо он сойдет с ума, либо уничтожит клиентов. Иного не дано.
Почему-то ему показалось, что как только одна из мишеней уйдет, сразу станет легче.
Он выполз из-под одеяла, секунду тупо смотрел в заваленный рукописями пол. Сегодня ему надо было появиться на работе…
К черту!
Сегодня он устранит мальчишку и старика.
Теперь он знал, где они.
Теперь он не оставит им шансов.
Илья прошел в ванную, тщательно побрился. Налил себе стакан сока, поколебался, потом открыл висящую на стене аптечку.
Таблетки — это отрава. Но он чувствовал себя слишком разбитым для серьезной работы.
Илья мрачно посмотрел на бумажный конвертик. Потом вытряхнул из него маленькую белую таблетку, бросил в рот, торопливо запил. Говорят, фенамин пьют подводники, если нет времени на отдых. Теперь он сможет гонять клиентов сутки, двое — без всякого сна, с обострившейся до предела реакцией и выносливостью.
«Без всякого сна…» — он усмехнулся, вспоминая тьму. Ну-ка, дотянись, если он не уснет.
Надо было сделать многое. Договориться об оружии — хорошем оружии, с которым он займется настоящей, трудной работой. Съездить в старый дачный район, где укрылся старичок. Навестить парня, у которого спрятался мальчишка.
И, возможно, пощупать самую сложную мишень…
В купе они вошли, стукнувшись плечами. Словно не замечая друг друга. Слава усмехнулся, закидывая сумку на верхнюю полку.
— Добрый вечер…
Ярослав невольно поморщился, услышав его голос. Он был ненатуральный… слишком бодрый и дружелюбный. Неужели и он так всегда говорит, входя в вагон?
Старуха-казашка, сидящая у окна, дружелюбно закивала. Похоже, по-русски она не знала ни слова. Мужчина — сын? — стоящий рядом, кивнул, что, очевидно, заменило приветствие.