Веснин поправил очки, пробежался пальцами по клавиатуре.
«Привет. Простите, я вошел с вопросом. Кто-нибудь может рассказать подробнее о сегодняшнем происшествии?»
Он щелкнул клавишей «мыши», отправляя вопрос в сеть. Расчет был простым — странные происшествия не случаются одни. И, наверняка, несколько человек, прижатые в угол в беседе, будут рады сменить тему…
«Привет. Ты о взорвавшемся доме?»
«Привет, ты о чем?»
«Мы о другом говорим…»
Веснин снова коснулся клавиш.
«И о доме тоже. Вроде бы, здесь не только о политике можно спорить — достала…»
Пауза. Сеть реагировала неторопливо, подчиняясь не только инерции разговора — к счастью, уже многим надоевшего, но и скорости работы модемов, сбоям сигналов на старых АТСках…
«Что там говорить-то? Газ рванул, десяток людей сгорел. Храмы восстанавливать деньги есть, за коммуникациями следить — хрен…»
Ага, это он оттянул на себя «коммуниста»…
«Обычный денек, ничего особенного. На Курском детишки бомжа бензином облили, и… В одном доме газ рванул, подъезда как ни бывало. Психопат какой-то шлепнул женщину и пытался застрелить ее сына. Хороший денек».
Веснин вздрогнул. Руки сами легли на клавир.
«Какую женщину?»
«Телевизор смотри иногда. Не помню, где-то в центре. Корсакова, если фамилию не путаю».
«Чему удивляться? Пацан, наверное, наркоман. Задолжал, пришли разбираться, тут мать подвернулась…»
Валентин смотрел на Кирилла. Тот спал, зарывшись лицом в подушку.
НАРКОМАН… КАК ЖЕ. КИРИЛЛ ДАЖЕ НЕ КУРИТ… ЗНАЧИТ, ЛЮДМИЛА БОРИСОВНА…
Он посмотрел на экран. Поймал взглядом проползающие строчки:
«То же самое было и при коммунистах. Просто молчали…»
«Там жил какой-то старпер. Небось открыл газ, а поджечь забыл…»
Веснин прервал связь. Пусть сеть обсасывает детали без него. Он узнал главное… почему Кирилл пришел к нему.
Его действительно кто-то преследовал! Зачем?
Валентин на цыпочках прошел в прихожую. Глянул в глазок на пустую площадку. Коснулся замков, словно выполняя какой-то ритуал.
Кирилл Корсаков, в меру самостоятельный, но абсолютно домашний подросток, потерял мать и ухитрился стать объектом чьей-то охоты. Но что не лезло ни в какие рамки — по ходу дела он раздвоился.
Веснин прикрыл дверь в комнату и пошел на кухню. Кофе и тазепам — странное сочетание, но сейчас ему хотелось именно такого набора.
Кирилл проснулся с совершенно четким знанием, где он находится. Может быть, из-за тихого гула компьютера, не смолкавшего всю ночь… или постоянных хождений Веснина, вовсе не таких бесшумных, как тот надеялся. Наверное, сон был очень неглубоким, но все же он чувствовал себя отдохнувшим.
— Кирилл… — Веснин, скрючившийся на стуле у компьютера, смотрел на него. Глаза Валентины были красными, воспаленными.
ОН ЗНАЕТ…
— Мне очень жаль, Кирилл. Поверь…
Он всхлипнул, мгновенно переходя из сонливой одури во вчерашнюю безысходность. Веснин неуклюже присел рядом, положил руку ему на плечо.
— Кирилл, поверь, у тебя много друзей. Мы поможем.
— Мне никто… не может помочь…
— Кирилл, это страшное горе, но сейчас надо подумать о тебе. Понимаешь?
Мальчишка кивнул. Как ни страшно это было, но он действительно понимал. Сейчас речь шла о его жизни.
— Кто тебя преследует? За что?
— Я не знаю.
— Ты влип в какую-то историю?
— Д-да. Но я не могу рассказывать.
— Кирилл, в такой ситуации надо обращаться в милицию.
— Нет! — мальчишка вздрогнул. — Тогда мне точно — конец.
— Кирилл, я твой друг…
Рука Валентина была неестественно напряженной. Кирилл повел плечом, и тот поспешно снял ладонь.
— Именно поэтому не спрашивай.
— Кирилл, помочь — это, в первую очередь, понять.
— Я умыться хочу.
— Кирилл, не уходи от ответа. Я в два раза тебя старше, и кое-что понимаю в жизни.
— Иногда надо не понять, а поверить, — Кирилл посмотрел ему в глаза сквозь неумолимо текущие слезы. — Ты можешь мне поверить?
— Да.
— Тогда поверь, что лучше тебе ничего не знать.
Веснин запнулся. Он попал в западню собственных слов — самую безвыходную из всех ловушек.
— Тебе дать зубную щетку?
— Дай… — Кирилл потянулся за джинсами, стал торопливо одеваться.
— Ты по-прежнему хочешь уйти?
Кирилл заколебался.
— Не знаю… я подожду, может быть позвонит Виз…
— Виз?
— Может быть, я позвоню сюда.
В глазах Веснина на мгновение зажегся безумный огонек.
— Слушай, я могу поверить во что угодно. Даже в то, что КНБ провело эксперимент над тобой, и ты раздвоился.
— Глупость какая, — застегивая рубашку сказал Кирилл. — Ты мне обещал зубную щетку дать.
Валентин покорно поднялся.
Дума занималась сегодня обычной работой — переливанием из пустого в порожнее. Обсуждались какие-то мизерные западные кредиты — на что их употребить, в какие отрасли сделать вливание: в сельское хозяйство или на работу комитета по этому самому сельскому хозяйству.
По твердому мнению Визиря, единственным плодотворным выходом здесь было бы явление Христа, способного накормить семью хлебами четыре тысячи голодных, не считая, конечно, женщин и детей. С полчаса он сидел, проглядывая утренний информационный листок, подготовленный референтом, временами вслушиваясь в бред выступавших. Потом тихонько выбрался из зала заседаний и спустился в буфет.
Здесь завтракали с десяток депутатов и столько же журналистов. На него поглядывали, когда Визирь взял чашечку кофе и отошел к свободному столику.
— Можно?
Визирь поднял глаза на подошедшего с чашкой мужчину.
— Здравствуй, Альберт. Садись, дорогой.
— Устал от прений?
— Это не для печати, — Визирь улыбнулся главному редактору «Истины».