— Да, — уголки ее губ приподнялись в улыбке. — Вы были уже выпускником, а я еще маленькой девчонкой.
— То-то я думал, почему мне ваша фамилия кажется знакомой. Мы действительно ходили в одну и ту же школу?
— Только один год. Мне вообще пришлось учиться в пяти разных школах.
— Наверное, я был довольно привлекательным, если вы меня запомнили, — заявил он с озорным огоньком в глазах.
— Вот как, вы еще и тщеславны! — Она ложкой легонько шлепнула его по руке. — Да вы были привлекательны, и сами знаете об этом.
Колт тихо фыркнул:
— Тогда передо мной простирался весь мир.
— Тогда все девчонки были в вас без памяти влюблены.
— Включая и вас?
— Вы помните, я была приемным ребенком? Я никогда и нигде не задерживалась надолго, чтобы успеть влюбиться.
— Лгунья.
Кэти подняла глаза и увидела, как Колт ухмыляется, уверенный в своей привлекательности.
— Вы в меня влюбились.
— Нет.
— Совсем нисколечко?
— Ну-у…
— Я так и знал! — Он опять ухмыльнулся и протянул ложку Эвану, чтобы тот лизнул мороженого. — Она до смерти в меня влюбилась, парень.
— Даже если я и влюбилась в вас… немножко, я все-таки была ужасно застенчивой. А вы всегда были окружены своим гаремом.
— Гаремом? Что вы можете знать обо мне и моих дамах!
— О вас ходили легенды.
Это ему понравилось. В глазах запрыгали чертики.
— Вот как?
— Да. И как это ни одна из ваших болельщиц не заарканила вас?
Как эти слова слетели с ее губ? Колт сразу же замкнулся. Она поняла, что он вспомнил об их договоре.
— Я никогда не хотел быть заарканенным, — он с сердцем ткнул ложку в горку мороженого. Тьфу, одна ее реплика и все удовольствие насмарку!
Она держалась целый месяц, не позволив себе ни единого упоминания об их соглашении. Но месяц прошел. И пора была решиться.
— Цезарь, дружок, — она пальцами ноги коснулась его хвоста, — настало время устраивать пышную церемонию.
Порывшись в дорожной сумке, она извлекла на свет подписанное Колтом соглашение, начала вчитываться в текст. Он обещал в письменной форме жениться на ней… если у нее хватит мужества (или наглости) заставить его это сделать.
— Куки, — позвала она, входя в кухню, в надежде чем-нибудь заполнить оставшееся до вечера время.
Она обнаружила старого кока на его обычном месте. Он замешивал тесто, его передник весь был обсыпан мукой. Куки приветствовал ее взмахом деревянной лопаточки.
— Что-нибудь нужно?
— Просто зашла навестить, — ответила она, с удивлением разглядывая огромное количество чем-то наполненных горшков, кастрюль и мисок. — Но, кажется, вам не помешает помощь?
Куки сразу ощетинился. Концы его пиратского головного платка задрожали.
— Что-нибудь не так с питанием?
Кэти удивленно захлопала глазами. Она его обидела?
Куки метнулся к плите, чтобы помешать какую-то кипящую смесь.
— Я всегда готов приготовить жратву хоть на сотню рыл. И никогда не нуждался ни в какой помощи. Конечно, если кто-нибудь жалуется…
За то время, что Кэти находилась здесь, Куки стал ее приятелем. Она и не думала критиковать его изумительное поварское искусство.
Желая поправить положение, она спросила:
— Не осталось ли от вчерашнего ужина того шоколадного торта? Я никогда не ела такую вкуснятину.
Он ткнул пальцем в сторону кухонного стола:
— Вон там, справа. Возьмите сами.
Она попыталась подобраться к нему с другой стороны.
— Как вы думаете, Колт не боится, что в один прекрасный день кто-нибудь переманит вас?
— Я никуда не собираюсь уходить, — все еще обиженно ответил старик, — и он это знает. Так, хватит, слишком много тонкости!
— Куки, извините, если я задела ваши чувства. Вы — самый лучший кок в мире. А вы не могли бы меня чему-нибудь научить?
Старик сразу подобрел.
— Вы не умеете готовить?
— Только всякую замороженную дребедень или что-нибудь быстрого приготовления. Это не настоящая еда.
— Ну, зачем вы так говорите? — он смотрел на нее из-под косматых бровей. — Как же получилось, что ваша мамочка не научила вас готовить?
Значит, Колт ничего ему не рассказал.
— Я росла в приемных семьях. — Признание прозвучало довольно жалостно, это ее смутило, и она добавила: — Да кухней я никогда и не интересовалась.
Куки внимательно посмотрел на нее:
— Я не слишком гожусь в мамы, но печь умею и могу кое-что вам преподать. — Он подбородком указал на длинный ряд шкафов: — Передники вон там, во втором ящике сверху.
К тому времени, когда Эвану пора было прогнуться, Кэти стояла, склонившись к духовке, и вынимала из нее гигантскую кастрюлю тушеного картофеля. Со лба ее стекали капли пота. Даже при кондиционере работенка на кухне, была горячей. Кэти зауважала Куки еще больше.
— Я закончу это сам, мисс Кэти, — сказал Куки, когда плач Эвана перешел в пронзительный вопль. — Вас зовет ваш мальчик.
Кэти кивнула, сняла передник и положила его на стол. Ваш мальчик. Куки назвал Эвана ее мальчиком. Конечно, это просто лишь выражение, но звучали эти слова приятно.
Кэти научилась держать свое сердце в крепкой узде. Если она слишком задержится на этом ранчо Гаррета, она может вообще остаться с разбитым сердцем. Чем скорее они с Колтом поженятся и Кэти построит свой детский центр, тем скорее она уберется отсюда и избавится от этих пугающих ее эмоций.
— Я не собираюсь жениться. — Колт метался по кабинету, как бык по загону Он чувствовал себя в капкане. — Наташа Паркер не найдена. И месяц давно истек.
Как он во все это влип? Он взъерошил волосы. Ах да, вспомнил. Переутомление. Он тогда слишком устал. В тот день он отдал бы ей даже ранчо, если бы она попросила. И подумать только, ему действительно начинала нравиться эта женщина!
— Я был не в своем уме, когда подписывал эту бумагу. И никогда никакой суд не признает ее законной.
— Вы были утомлены, но дееспособны.
Кэти сидела на кожаном диване, решительно вздернув подбородок. Она, как обычно, была в джинсовых шортах и футболке. Но ее красивые ноги и огромные серые глаза действовали на него оглушающе.
Черт побери! Она глядела на него испуганными глазами! Это он должен пугаться! А ей-то чего?
— Послушайте, Кэти. Вы — прекрасный человек. У вас хорошо получается с Эваном. Мне вы нравитесь, но я не верю в брак.