– Я уже говорила, – нарочито вежливо повторила Барбара. – Установленный факт, что его семья связана…
– С организованной преступностью. Я не забыла.
– Тогда ты помнишь все остальное… о его деде. Он…
– Каждое слово. Но как это касается нашего соседа?
– Ну, милая! – Барбара театрально изогнула брови. – Яблоко от яблони недалеко падает.
– Как ты можешь говорить такое? Моя мать думает о шмотках и друзьях из высшего общества, отец не умеет отличить дебит от кредита, но меня ты пророчишь в президенты на свое место!
– Мы другие.
– У каждой семьи свои скелеты в шкафу.
– Ну не такие же, Натали. Убийство, вымогательство, тюрьма.
– Прадедушка Уэйд играл в азартные игры.
– Но он не убивал!
– Это ты так думаешь. Он редко выходил из-за игрального стола проигравшим. Есть записи, что его победы часто оставляли за собой разрушенные судьбы. Кое-кто говорит, если бы он жил дольше, то обобрал бы полграфства.
– Он был очень проницательным.
Натали разразилась презрительным смехом.
– Ты себя слышишь? Он играл на слабостях людей, шел к цели по головам детей! Один бедняга наложил на себя руки, проиграв в покер Эдварду Уэйду!
– Каждый был волен выйти из-за стола. Твой дед не виноват в их глупости.
– Неужели? Тогда и мистер Бертолуччи не виноват в том, что его дед и отец были преступниками.
Пожилая женщина промокнула салфеткой уголки рта и наклонилась над столом.
– Послушай, Натали, – горячо начала она. – В этой части страны живут семьи… честные и законопослушные, пострадавшие от Бертолуччи. Матери боялись за невинность дочерей. Мужьям и отцам предлагалось отдать своих жен и дочерей в обмен на долги. Сыновья пропадали без вести, и никто о них больше не слышал. Дома мистическим образом сгорали дотла.
– Это происходило много лет назад, бабушка.
– Да, но люди помнят.
– Конечно, помнят, – согласилась девушка. – Кто может забыть о трагедии? Но существует презумпция невиновности. Человек не виновен, пока его вина не доказана. А мистер Бертолуччи ничего предосудительного не сделал. Кстати, как его имя? Не очень удобно обращаться к нему «мистер».
– Не знаю. Домиано… Демьен… или что-то подобное, очень ему подходит. Дьявол, демон. Я вообще очень удивлена, что ты завела этот разговор.
– Всеобщее презрение и безразличие не заставят его уехать. Он не показался мне человеком, заботящимся о своей репутации и желающим сделаться популярным у нашего милого общества.
– О чем ты говоришь? Ты – будущий президент компании! Ты хочешь отдать ему…
– О, пожалуйста! – Натали всплеснула руками. – Я говорю о добрососедстве, а не о том, чтобы подарить ему фирму.
– Не все разделят твое мнение. Ты юна и неопытна, дорогая, но интересы вкладчиков превыше всего. Они не должны страдать. И ты очень рискуешь, если настаиваешь на продолжении отношений с этим мужчиной.
Натали не могла сдержать досаду.
– О каких отношениях идет речь, ради бога? Я просто предлагаю…
А что именно я предлагаю? Изменить цвет стены в саду? Почему я так горячусь?
Не в состоянии придумать достойного завершения своей пламенной речи, Натали закрыла рот.
– И? – выжидающе заметила Барбара.
– Ничего. – Девушка тряхнула головой, не понимая своего неравнодушного отношения к мужчине, который проявил к ней самой так мало интереса. – Ты права. Я слишком увлеклась ролью защитника.
Следующую неделю Натали провела в Риме у своей школьной подруги Терезы Ламберт. Они посетили Колизей и шоу высокой моды в фешенебельном районе, посмотрели выставку искусств в Ватикане.
Пока Тереза была на работе, Натали ходила по магазинам. Вечера они проводили с мужчинами из высшего общества, и эти мужчины, обладавшие шармом, красивые, импозантные, культурные и хорошо образованные, к концу вечера непременно начинали напоминать Натали ватагу клонов.
– Ну? – приветствовала внучку Барбара. – Как провела время?
– Отлично, – отозвалась девушка, в душе поражаясь тому, как она скучала по вилле «Розамунда».
– И?..
– И – что?
– Встретила кого-нибудь достойного?
– Да, Терезина соседка, пожилая дама, – очень интересная собеседница.
– Ты же знаешь, я говорю не о старых перечницах. Ты смеешься надо мной, Натали!
– Да, – улыбнулась девушка. До ее слуха донеслось мерное гудение электропилы, и сердце зашлось от радости. – У тебя научилась, бабуля.
Несколько дней спустя на вилле раздался звонок от владельца антикварного магазина в Поситано. Он сообщил, что подарок для миссис Барбары Уэйд готов и его можно забрать.
Стояло прекрасное утро. Отказавшись от машины с водителем, Натали решила пройти восемь километров до города пешком. Прогулка – хорошая тренировка для фигуры, после поездки в Рим одежда стала тесновата ей в талии. Кроме того, лучше наслаждаться восхитительными видами природы и прятаться от палящего солнца в тени, чем дышать бензином и выхлопными газами.
В сравнении с фруктовыми ароматами, прохладой и тишиной пригорода Поситано гудел, словно улей, полный заезжих туристов, что, впрочем, не умаляло его красоты. Забрав картину, Натали посетила модный бутик, где купила экстравагантную шляпу с широкими полями и букетиком ярко-красных маков. С непривычки ноги немного побаливали. Решив дать им отдых, девушка нашла маленький ресторанчик под открытым небом и соблазнилась легким ленчем за столиком под темно-синим зонтиком.
Около двух часов пополудни Натали двинулась было в обратный путь, но на полдороге на ее левой сандалии лопнула лямка. Батарейка у мобильного телефона разрядилась, и звать на помощь оказалась некого. С картиной под мышкой и с сандалией, хлопающей по пятке, девушка кое-как добралась до шоссе. Мимо промчался туристический автобус. В то утро водители словно сговорились – никто не желал подвезти одинокую девушку с неудобным свертком в руках. Отчаявшись встретить отзывчивого человека на столь оживленной трассе, Натали бросила попытки остановить попутку и поплелась вдоль дороги в сторону Амальфи. Когда ее обогнал небольшой грузовичок, девушка безнадежно взмахнула шляпой, привлекая внимание водителя. Раздался визг тормозов, и грузовичок остановился. Обрадовавшись столь щедрому подарку судьбы, Натали подхватила свой офорт и рванула к фыркающему чуду.
– О, спасибо, спасибо! – крикнула девушка, рванув на себя ручку дверцы. – Вы мой спаситель!
– Уверены? – усмехнулся водитель. – Во время последней нашей встречи вы, кажется, думали, что я – убийца.