– Даме не интересно, сколько вы стоите, мистер Бакстер. Вон Мартин, ему и рассказывайте.
– Это просто недоразумение, Бакстер. – Мартин едва не умолял. – Уверен, девушка не имела в виду ничего обидного.
– У нее слишком длинный язык, – заявила женщина, не любящая оливки. – Удивляюсь, что вы наняли подобную нахалку, мистер Майклс. У вас роскошный дом, казалось бы, и слуги должны соответствовать. Наше решение о перенесении сюда бизнеса частично зависит и от здешней атмосферы. Мы не станем работать там, где нас не уважают.
Оуэн вскипел от гнева. Неужели и с другими его работниками обращаются так же?
– Уверяю вас, Делфайн – замечательная девушка, с чудесным характером, а вовсе не приспособление для сбора бокалов и подачи закусок.
Он слышал, как зашипел за спиной Мартин, но предпочел не реагировать. Возможно, компания «Ламберт» важна для города, но человеческое достоинство не менее важно.
– Оуэн, нам очень нужна эта сделка, – огорченно прошептал Мартин.
Делфайн поглядела на Мартина и Оуэна и едва заметно кивнула. Затем присела в глубоком реверансе перед обиженной парой.
– Прошу прощения, если показалась грубой. Я впервые в такой ситуации и пока еще учусь. Как мне загладить свою непростительную ошибку?
Ее оппонентка победно улыбнулась.
– Ну, полагаю, не стоит особо придираться к бедняжке. Просто... тихо делай свое дело, принеси моему мужу выпить, и будем считать инцидент исчерпанным.
Она простерла руку вперед, и Оуэн решил, что она предлагает Делфайн поцеловать ее, но дама просто позволила девушке удалиться. Словно та – какая-то незначительная букашка.
Оуэн в ярости шагнул вперед. Мартин вцепился ему в локоть. Делфайн бросила на него предостерегающий взгляд и ушла на кухню.
На остаток вечера она превратилась в невидимку для всех. Кроме него. Разносила еду, принимала заказы, говорила, только когда к ней обращались, да и тогда в самой услужливой манере.
– Спасибо за приглашение, – сказал Оуэну Алекс Вейд, руководитель делегации. – Уверяю, среди нас не все такие самодовольные болваны. Однако на меня произвело впечатление, что человек вашего уровня вступился за прислугу. Вы – легенда Уолл-стрит. Владелец ранчо, обладающий миллионами и при этом не боящийся запачкать руки.
Оуэн возразил:
– Обладание деньгами не делает человека слепым к нуждам других. Люди заслуживают, чтобы с ними обращались уважительно независимо от их статуса.
– Это предостережение?
– Пожалуй. Обращайтесь с людьми справедливо, и они горы для вас свернут. А нет – сбегут при первой возможности.
– Даже если мы предложим им работу?
– У нас в округе никто не голодает по причине отсутствия работы.
– Значит, вы не уволите девушку за непокорность?
– У меня нет такой возможности.
– Кто она?
Оуэн насторожился.
– А что такое?
– Есть в ней что-то... В ее манерах... Она меня заинтриговала.
– Это моя гостья, любезно согласившаяся помочь сегодня вечером. И она... занята.
– Вами?
Ни в коем случае. Но если этого человека не остановить сразу, тот будет настойчиво добиваться цели.
– Да, – отрезал Оуэн.
– Больше ты никогда не позволишь кому-либо считать тебя моей работницей. С моей стороны глупостью было согласиться.
– Я сама решилась, ты ни при чем.
– Даже не пытайся меня уверить, что тебе это понравилось, Делфайн.
– Я и не пытаюсь.
– Вот видишь.
Она не могла не улыбнуться.
– Это было полезно... с точки зрения образования.
– Изучение языков полезно с точки зрения образования. А поведение Бакстера, так же как и мое, отвратительно.
Теперь она нахмурилась.
– Ты же ничего не делал!
– Вот именно.
– Я все равно не позволила бы тебе испортить прием. Кроме того... ты же не хочешь вырвать кусок изо рта у местных жителей лишь потому, что мне пришлось пережить несколько неприятных мгновений?
– Ты вообще не должна переживать неприятные мгновения. Я оговаривал это с Андреасом.
– Может быть, но мне ли не знать, что такое долг? Если твоему народу нужно, чтобы ты прикусил язык, молчи.
Легкая улыбка сделала обычно строгое лицо Оуэна настолько привлекательным, что Делфайн поперхнулась. Колени у нее задрожали.
– Нечего смеяться, – надменно приказала она. – И, кстати, над чем это ты смеешься?
– Над тобой.
– Что со мной такое?
– Ты старательно изображаешь обычную девушку, с этими своими дешевыми браслетами и упорным стремлением чистить раковины, но вое равно остаешься принцессой. Это у тебя в крови.
– Мне нравятся мои браслеты, – с упрямством ребенка заявила Делфайн. – Я их ношу только для себя.
– Мне они тоже нравятся. Они сводят меня с ума своим позвякиванием. – Он внезапно взял ее руку и коснулся губами чувствительного местечка у запястья. – Ты сама сводишь меня с ума.
– И ты меня, – сумела прошептать она. – Оуэн, я...
Делфайн поймала его взгляд. Да, оба они подчиняются зову, сопротивляться которому бесполезно. Приподнявшись на цыпочки, она прижалась губами к его губам, ощутив потребность в большем, в значительно большем.
– Поцелуй меня, – приказала она, не заботясь сейчас о тоне, сразу выдающем принцессу.
И Оуэн, покорившись, ни секунды не колебался. Он накрыл ее губы своими, пробуя ее, наслаждаясь ее вкусом.
Его ладони обхватили талию девушки, притягивая ее ближе, вплотную к нему. Одна ладонь начала спускаться ниже.
– Да. Делай это, – потребовала она, тая под его ласками.
Он подчинился, и наслаждение стало ярче, сильнее... Но все равно неполным.
– Это сумасшествие, – простонал Оуэн. – Я не должен даже дотрагиваться до тебя. – Но не остановился.
– Ты прав. Я знаю, ты прав, но... дотрагивайся. Ее пальцы запутались в его волосах. Браслеты слабо позвякивали.
Как будто приведенная этими звуками в чувство, Делфайн опомнилась. Лидия находилась всего через дверь от них, в кухне. Девушка резко отпрянула назад.
– Я.» ты прав. Я не могу. Прости.
Оуэн застыл.
– Нет. Ты меня прости. Мой поступок... он ужасен.
Его слова потрясли ее.
– Я взрослая, Оуэн. И сама отвечаю за свои ошибки. – Он открыл рот, но она приложила палец к его губам. – Я знаю, о чем тебя просил Андреас. Но произошедшее между нами его не касается.