– И союзники? Опять вступили в сговор с тевтонами?
– Это было не трудно. В братстве Святой Марии имеются тайные архивы. В братстве нас помнили. И верили, что мы вернемся. И ждали. И Небесное воинство ждали, и Хранителей Гроба. А у нашей базовой платц-башни оказалось весьма удобное месторасположение, чтобы заново наладить контакты с орденом.
– Интересно – она одна, эта ваша базовая башня? Или вы уже обзавелись новыми… базами.
– Этого вам знать тоже не нужно, полковник.
– Понятно. Ну и что же вы теперь намерены делать?
– Почему намерены? Мы уже сделали то, что намеревались – найти и захватить анкер-менша. Это – главное, это наш пропуск домой и доступ в иные времена. Если, конечно, ничего не получится здесь, в пятнадцатом столетии.
– Что именно не получится? – насторожился Бурцев.
Этот нарочито болтливый эсэсовец явно выкладывал ему не все. Только строго дозированную информацию. Выкладывал и следил за реакцией пленника. Видимо, ради этого и выкладывал – ради ответной реакции, которая могла сказать больше, чем хотел говорить сам Бурцев.
– Операция, кодовое название и тонкости которой я вам, конечно же, открывать не стану. Но суть, как вы сами должны понимать, осталась прежней.
– Дранг нах остен? Натиск на восток?
– Натиск. На восток. Сейчас для этого вполне подходящее время.
Ага! Так, значит, фашики влезли сюда не только ради анкер-менша. Попутно продолжают решать свои планы по захвату мира. Ну, блин, и аппетиты же у них неуемные!
– Господин штурмбанфюрер! – крик пулеметчика из «Опеля» прервал их беседу. – Барон фон Гейнц и рыцари императора! Направляются сюда!
Из замка, действительно, выезжала большая группа всадников.
Штурмбанфюрер сплюнул в сердцах.
– Ладно, продолжим нашу увлекательную беседу в другом месте, полковник. Там, где говорить буду не я, а вы.
Интересно, где же?
– Обоих – связать, и в кузов! – Гитлеровец кивнул на Бурцева и Аделаиду. – Уезжаем.
Связали их быстро. Ловко. Крепко. Забросили в кузов. Повезли. Но вовсе не в Шварцвальдский замок. Прочь от замка.
И от императорских всадников, рыскавших вокруг крепости.
Снова – впереди «Опель». Следом – едва поспевающие за машиной тевтонские братья.
Ехали далеко. И долго. Вдоль холмов. И за холмы. И дальше. И еще дальше.
Любопытно… очень любопытно. Похоже на то, что фашики не намерены делиться с Его Императорским Величеством ценными пленниками. Или сведениями, которыми те могут обладать. Ну да, союзничество – союзничеством, а секретная информация – врозь.
Остановились на небольшой возвышенности, откуда хорошо просматривались окрестности. Пленников выгрузили из грузовика. Будто кули, оттащили в сторонку. Бросили.
Расстреливать будут, что ли? Нет, не похоже. Пытать?
– Брат Фридрих, – обратился штурмбанфюрер к маршалу фон Валленроду, – расставьте своих рыцарей под этим холмом. И никого… слышите – никого не пускайте наверх. Я хочу, чтобы сейчас мне не мешали ни швейцарские арбалетчики, ни подданные императора Рупрехта, ни кто-либо еще.
Похоже, тевтоны и фашисты понимали друг друга с полуслова. Краткий приказ, взмах руки – и дисциплинированные орденские братья на уставших после длительной скачки лошадях съехали вниз.
Штурмбанфюрер со «шмайсером» на шее приблизился к пленникам. Остальные эсэсовцы остались у машины.
– Итак, полковник, будем говорить? Цайткоманда с вами сталкивалась неоднократно, но признаюсь, кто вы, откуда и с какой целью отправились в прошлое, выяснить нам так и не удалось. Ваша супруга в трансе говорила невероятные вещи. И мы уже склонны поверить некоторым из них. Но подробности хотелось бы услышать от вас. Для начала скажите, кто вы такой и зачем выдавали себя за посла ордена Святой Марии?
Зачем? Да случайно же все вышло! Впрочем, Бурцев отвечать не собирался.
– Предупреждаю сразу, полковник: я послан не за вами, а за вашей супругой. У меня приказ отыскать анкер-менш. И я уже выполнил этот приказ. Вас же мне разрешено ликвидировать. Вы слишком опасны. Вы слишком часто выскальзывали из наших рук. И принесли уже слишком много бед, чтобы впредь оставлять вас в живых.
Может быть, так. А может быть, немец лжет.
– И то, что вы все еще живы – моя личная инициатива…
Инициатива? Что ж, она была прозрачна, как свежевымытое стекло, эта инициатива.
– Хочешь выслужиться, щенок? Допросить, а потом – в расход?
Щека эсэсовца дернулась. Ага, в точку, значит!
– Я вам задал вопрос, полковник. Кто вы?
Бурцев молчал. И демонстративно смотрел в сторону.
– Что ж, надеюсь, ваша жена окажется более благоразумной.
«Шмайсеровский» ствол повернулся в сторону Аделаиды. Голос немца прозвучал почти галантно. Приглашение на танец – и только.
– Вы согласны отвечать на мои вопросы, Ваше Высочество? Расскажете, зачем ваш супруг искал встречи с императором?
Княжна Агделайда Краковская лишь скривила губы в ответ. Всем своим надменным видом гордая дочь Лешко Белого выказывала презрение и нежелание разговаривать. Однако от цепкого взгляда эсэсовца не укрылась тревога, промелькнувшая в глазах Бурцева. Немец сделал выводы. Немец удовлетворено хмыкнул.
Штурмбанфюрер вернулся к машине, достал из кабины… Хм… Лопатка? Да, точно. Малая, саперная. Вряд ли ею тут рыли траншеи. Наверное, иное у нее предназначение – откапывать буксующие колеса грузовика. Для того, видать, и возили. Но на кой она понадобилась сейчас-то?
Немец воткнул лопатку в землю возле головы Бурцева, перевернул пленника на живот. Впечатав ствол в спину, развязал стянутые за спиной руки. Отошел, держа Бурцева на прицеле.
В чем дело?
Эсэсовец кивнул на лопатку.
– Возьми-ка это, полковник.
Так… Переходим на «ты»? Бурцев взглянул на фрица. Что задумал, гад?
– Не хочешь говорить – будешь работать, – с ухмылкой пояснил тот. – Выкопаешь могилу. Здесь вот прямо и выкопаешь.
Пауза.
– Для женушки своей выкопаешь.
Кивок в сторону связанной Аделаиды.
Бурцев сжал зубы. Ах, вот оно что! Кладбищенская трудотерапия вкупе с психологической обработкой.
– Если не надумаешь беседовать – похоронишь жену. Сам похоронишь, своими руками. Заживо.
Агделайда Краковская лежала ни жива, ни мертва. Эсэсовец скалился.
– Тебе… она нужна… всем вам нужен анкер-менш, сволочь эсэсовская. Ты не посмеешь…