Дружинники тем временем набрали из партизанского арсенала оружия – привычного, кому что по душе. Гаврила не смог найти булавы, но вытащил из груды железа солидный шестопер. Дмитрий взял секиру. Збыслав нашел шар от кистеня. За неимением цепи привязал увесистую гирьку к крепкому ремню. Джеймс откопал себе небольшой стилет, напоминавший так любимый брави нож-кольтэлло и удобно ложившийся в рукав. Бурцев взял небольшой меч с широким клинком и простыми – дерево с кожей – ножнами. Нашел и кольчужку, пришедшуюся впору и не стеснявшую движений.
Кто-то тоже подобрал себе по размеру кольчугу, кто-то – кожаный панцирь, кто-то – легкий шлем. Щиты и тяжелое рыцарское снаряжение лат не стали даже смотреть. Это добро – не для тех, кто в бегах.
Бурангул в арбалетной мастерской возился с швейцарскими луками, усовершенствуя на скорую руку метательное оружие. На свой, степняцкий лад. Для себя и для дядьки Адама. И действительно, благодаря дополнительным накладкам, обмотке из жил и переплетенной заново тугой тетиве, простенькие луки обрели большую упругость. Стрела из таких полетит дальше и ударит сильнее.
Сыма Цзян тоже не вылезал из мастерской. Выстукивал что-то молоточками, строгал и пилил дерево, точил металл. Чем занят – не говорил. Да никто и не спрашивал. Всяк убивал время по-своему. Отсыпались в основном.
Только Бурцеву было не до сна. Все ходил и маялся у входа. Все высматривал из кустарника, закрывавшего грот, не возвращаются ли разведчики. Вот уж, действительно, хуже нет, чем ждать и догонять. И на душе – мерзко, неспокойно. Нехорошее предчувствие не давало лечь и отдохнуть.
Часовые сменялись. Аделаида звала поспать хоть немного. Бурцев отмахивался, от входа в пещеру не уходил. Пока не заметил… Да, там вон, в ручье!
По ручью, пошатываясь, брел человек. Один.
Раз по ручью – значит, следы скрывает. Свой, значит. Но вот почему один?
Вальтер Телль вошел в грот как чумной. В кровище весь. Обвел сбежавшихся дружинников дурным взглядом. Снял из-за спины арбалет. Сбросил кожаную суму с короткими толстыми стрелами. Тяжело опустился на камни. Застонал умирающим зверем.
– Стряслось что? – встревоженно спросила Аделаида.
– Отойди, – попросил жену Бурцев.
Можно было не спрашивать – и так видно. Стряслось… Беда стряслась.
– Ранен? – склонилась над швейцарцем Ядвига.
Вальтер тряхнул головой. Поднял изуродованное лицо.
– Это не моя кровь, – просипел Вальтер.
Бурцев содрогнулся. Страшно, когда на таком лице – слезы. Вдвойне, втройне страшнее, когда под слезами – ярость, ненависть и бессильное отчаяние.
– Дошли спокойно, – глухо звучал под каменными сводами голос Телля. – Никого по пути не встретили. И на холме, у развалин башни колдовской, никого. Подняться решили. Осмотреть, проверить, что за камнями. Взошли на холм осторожно, без шума. Осмотрели, проверили. Там тоже – никого…
Молчание длилось долго. Слышно было, как журчит ручей и где-то в глубине пещеры капает вода. И тяжелое дыхание Вальтера Телля слышно было тоже.
– Они прятались рядом, в овраге, – с заметным усилием продолжил Телль. – Выжидали, наблюдали, пока мы все не покинули укрытие.
«В овраге, – пронеслось в голове Бурцева, – там, где наш лагерь был!»
– Потом напали… Десятка два. Тевтоны. И союзники их, что колдовские ручницы-бомбарды носят. Окружить хотели. Живыми взять. Мы отстреливались. Я вогнал болт в грудь тому, кто больше всех кричал и размахивал руками, кто отдавал команды. Тогда они тоже… Стрелять стали. Из своих проклятых бомбард.
Если бы наши самострелы пускали стрелы столь же быстро, мы бы отбились. Хоть вполовину, хоть вчетверть от того. А так… Арбалет перезаряжать долго. А дьявольское оружие бьет смертоносным громом без перерыва. Мы отступили, как условились – бежали в разные стороны. А потом… Уйти и укрыться в Черном лесу смогли только я и Берта.
– Где она? – спросил Бурцев.
– Не дошла,– голос Вальтера стал еще глуше и надсаднее, не донес я ее, – проклятые колдовские бомбарды… Две раны в животе, одна – в груди. Берта испустила дух. И я схоронил ее как мог. У-у-у…
Швейцарец застонал. Дружинники хмуро переглянулись. Обнажили головы. Сняли найденные в пещере шеломы. Бурцев вздохнул:
– За тобой гнались, Вальтер?
– Долго, – совладать с собой и ответить Телль смог не сразу. – Я уводил их в другую сторону – к замку фон Гейнца. Потом подкараулил и сбил стрелой конного тевтона. Забрал лошадь, скакал, пока вконец ее не загнал. Потом шел сюда пешком, по ручью…
Вальтер помолчал еще немного, продолжил:
– И вот что я скажу тебе, Вацлав из рода Бурцев. Если ты твердо решил ехать к колдовским развалинам, лучше сделать это сегодня, сейчас, не медля. Пока еще путь свободен. Я поеду с тобой и твоими людьми. Укажу самую короткую дорогу для колесницы, которой не нужны кони. И дальше поеду тоже.
– Дальше – это куда? – осторожно спросил Бурцев.
– Туда же, куда направляетесь вы. В Пруссию, в тевтонские земли. Оттуда ведь пришли люди сломанного креста?
– Оттуда.
– Я хочу разить это колдовское племя. И поразить его прямо в сердце.
– Похвальное желание, но…
– Меня не страшит магия древних башен, Вацлав из рода Бурцев. А Берта не должна остаться неотомщенной.
– У развалин старой башни, которая может открыть нам дорогу в Пруссию, стоит стража, – вмешался в разговор Дмитрий. – Ты сам говорил об этом, Вальтер.
– Говорил. Стоит, – согласился Телль. – Но вряд ли немцы ждут сейчас повторного нападения. Зато мы знаем, где их засада. И мы сможем прорваться. Пусть не все, но кто-нибудь да доберется до каменного круга на вершине холма.
– Э-э-э, нет, так дело не пойдет, – покачал головой Бурцев. – Хватит жертв. Я понимаю, Вальтер, тебе не терпится поквитаться за Берту. Но, видишь ли, переход от башни к башне осуществляется не молниеносно. У немцев будет достаточно времени, чтобы расстрелять тех, кто прорвется к каменному кругу. К тому же воспользоваться древней магией сможет не каждый.
Он повернулся к дружине, спросил по-русски:
– Есть у кого-нибудь мысли, как добраться до балвохвальской башни, но чтоб без потерь.
– Перебить немецкую стражу, – насупился Освальд, – и дело с концом.
– Как? – спросил Дмитрий. – Как перебить-то?
– Подкрасться к овражку незамеченными и сразу – врукопашную, в сечу, – предложил Гаврила, грянув шестопером по камню. – Чтоб громометы свои немцы похватать не успели.
– Не выйдет, – прогудел Збыслав. – Не дадут нам близко подползти незамеченными. Места окрест балвохвальской башни хорошо просматриваются. Даже снизу – из оврага видны все подступы на расстояние выстрела.