Первый семестр он закончил чисто символически, можно сказать, чудом, а к концу первого курса и вовсе был отчислен за систематическую непосещаемость. Однако Пшеничникову так понравилась жизнь в Тарасове, что он ни за что не хотел расставаться со студенческими попойками, кафе, дискотеками и прочими атрибутами беззаботного существования. Ему удалось ввести в заблуждение родителей, и те пребывали в неведении относительно реального положения дел, продолжая оказывать сыну финансовую поддержку. Они регулярно отправляли в Тарасов денежные переводы.
Но этих сумм было явно недостаточно молодому гуляке. И тут как с неба на Пшеничникова свалился Юрьев. Он был намного старше Алика, но держался просто, на равных.
Алексей блистал умом, за словом в карман не лез и, казалось, не испытывал никаких материальных затруднений. А дальше все произошло само собой.
– Хочешь заработать? – словно мимоходом спросил он однажды у Алика.
– А что нужно делать? – в свою очередь поинтересовался Пшеничников.
– На стреме постоять.
– Это как?
И Юрьев доходчиво объяснил ему, что стоять на стреме необходимо во время того, как другие, и, в частности, он сам, Алексей Юрьев, занимаются конкретными делами. То есть обувают лохов.
Алик согласился, и за этот нехитрый труд получал кругленькую, по его понятиям, сумму, на которую мог несколько недель спокойно продолжать развлекаться. Моральная сторона этих «дел» Алика не беспокоила, страшило только одно – как бы не попасться за компанию в лапы ментов. Но удачи следовали одна за другой, постепенно чувство страха совсем притупилось, и вскоре он сам стал принимать участие в экспроприациях в качестве похитителя.
Они не воровали что попало и у кого попало. Сначала Юрьев давал объявления в газету о покупке старинных монет или какого-нибудь антиквариата, разыскивал в газетах объявления, предлагавшие купить нечто подобное. После тщательной разведки они навещали квартиры продавцов в момент их отсутствия в доме. И спокойно удалялись, прихватив интересующее их добро.
У Алексея был налаженный канал сбыта, и все похищенное быстро превращалось в деньги, из которых каждый получал причитающуюся ему долю. Но однажды Алик решил, что он достоин большего, и во время очередного визита в чужую квартиру припрятал под рубашкой клеенчатый планшет с многочисленными кармашками, в которые поместил очередную партию монет. А Юрьеву и другому подельнику, Сашке Кузнецову по кличке Смит, объявил, что ничего не нашел. Однако те каким-то образом обо всем проведали и заявились внезапно к Пшеничникову на квартиру.
В тот день Алик, как почти всегда по утрам, был дома один. Почуяв неладное, он стал думать, куда бы спрятать то, что утаил, и не придумал ничего лучше, как забросить банку кофе, куда он предусмотрительно поместил свое сокровище, на соседний балкон. Спроси его сейчас – кому он собирался продать монеты или как хотел заполучить обратно банку с соседского балкона, так он и понятия об этом не имел. Но уж больно тогда в нем взыграла обида.
А гости – Юрьев и Смит – перевернули всю обитель студенческой коммуны вверх дном, но так ничего и не нашли. Но несколько дней спустя после непрерывного физического и морального воздействия нечестный партнер Пшеничников сознался своим подельникам в содеянном.
И вот тогда злоумышленникам пришлось искать монеты вторично, уже в квартире Зотовых. Да только на этот раз они и в самом деле ничего не нашли. Ведь в тот день Татьяна Викторовна унесла банку с кофе с собой в школу…
Разговор Ларисы с Пшеничниковым многое поставил на свои места. Однако он не дал ответа на вопрос: где же Юрьев? И породил еще одну загадку – Пшеничников утверждал, что на него стали наезжать еще какие-то неизвестные ему люди, интересовавшиеся опять-таки Алексеем Юрьевым. По словам Алика выходило, что Алексей перешел дорогу еще кому-то, человеку, которого он знать не знает и никогда не видел. И именно от этого человека и приходили злые люди, которые его «деликатно предупредили», что если Алексей объявится, чтобы Алик срочно звонил им.
Ларисе оставалось только записать номер телефона и удалиться. Основной своей задачей она по-прежнему считала поимку Алексея Юрьева. Но как это сделать – пока не знала.
Однако последующие события подсказали Ларисе возможный вариант. Совершенно неожиданно в ее кабинете раздался звонок Ольги Нестеровой, ее подруги. Голос ее звучал бодро и весело. Лариса не замедлила поинтересоваться о причинах такого хорошего настроения.
– За бугор я уезжаю, за бугор, – после минутного кокетства ответила Нестерова.
– Опять на Кипр? – съязвила Лариса.
– Нет, не на Кипр.
– А куда же? Скажи уж, не томи душу!
Ольга немного помолчала и торжественно объявила:
– К родственникам в Германию. Ухожу на две недели в отпуск и уезжаю дышать воздухом свободной Европы. Господи, так хочется пожить по-человечески, Лара, ты даже не представляешь!
– Но сейчас октябрь, не очень хорошее время для отпуска, – попробовала возразить Лариса.
– Ничего, там, в Германии, всегда хорошо, – категорично отрезала Нестерова. – Только, Лара…
– Что? – насторожилась Лариса.
– У меня к тебе есть небольшая просьба. – В голосе Нестеровой послышались умоляющие нотки. – Присмотри, пожалуйста, за моей квартирой. Это же совсем рядом с твоим рестораном! Дел-то всего ничего: почту из ящика достать, цветы полить, рыбок покормить. Я тебе все объясню и покажу, ничего сложного.
Нестерова тараторила, как будто от темпа ее речи зависело, согласится Лариса или нет.
– Я с соседями как-то не очень, – привела она последний аргумент.
Ольга взяла паузу, ожидая ответа Ларисы.
– Хорошо, – внезапно согласилась Котова, которая раньше всегда открещивалась от подобного рода просьб. – Считай, что уговорила.
Она сделала вид, что сдается с некоторой неохотой. На самом деле ей только что пришла в голову идея о том, как поймать Алексея Юрьева. По крайней мере, сделать такую попытку.
– Спасибо, Лара, с меня сувенир, – тем временем обрадованно заявила Нестерова. – Я тебя завтра жду, весь день буду дома, никуда не уйду. Сборы – сама понимаешь…
После разговора с Ольгой Лариса задумалась. Счастья привалило, конечно, немерено: фикусы и рыбки. С другой стороны – свободная территория, которую можно использовать для своих нужд в течение двух недель.
А Юрьев – он постоянно от нее ускользает. Прямо-таки как резидент иностранной разведки. Обрубил все концы – и в воду. Даже хвост не показывал на прощанье – чудо-юдо, премудрый пескарь. Сидит небось в какой-то норе, умник, и рассуждает себе о смысле жизни. И никакая щука или акула достать его оттуда не в состоянии. Да и где его найдешь? Город – он как море, большой. Ко всему прочему, Юрьев мог податься и в другие моря, то бишь города.