– Нет, девчонку отравили, – пояснила Лариса. – А может, и не отравили, а так – по ошибке…

– Не совершите сами ошибки, Лариса Викторовна, – нахмурив брови, проскрипел Степаныч. – А то сейчас преступник пошел негуманный.

– Ладно тебе гундеть, – улыбнулась она. – Знаешь же, что в таких случаях тебе полагается двойная оплата. Ну, побудешь здесь два-три дня без меня – что такого-то?

– Н-да-а, – снова мрачно выдохнул Степаныч.

Сообщение Ларисы, безусловно, порадовало его. Однако, учитывая скептический настрой Степаныча ко всему, что выходило за пределы понимания его по-крестьянски обстоятельного ума, он не мог поддерживать в Ларисе склонность к авантюрам и приключениям. Но этому удивляться было нечего – люди, в конце концов, все разные. Одним нравится одно, другим – другое.

Поэтому Лариса посчитала разговор законченным и, хлопнув ладонями по столу, встала. Степаныч вздохнул, кивнул Ларисе в знак того, что он подчиняется начальственной воле, и, почесывая голову, вышел из кабинета.

А Лариса вышла через служебный вход, завела «Вольво» и поехала домой.

Как только она поднялась на второй этаж своей квартиры, то тут же утонула в запахе спиртного. Заглянув в холл, она обнаружила привычную картину: ее собственный супруг возлежал в кресле, а рядом на журнальном столике стояла ополовиненная бутылка джина.

– Так, – пробормотала она. – Кажется, все действительно возвращается в свое русло. А это значит, что жизнь продолжается.

И про себя отметила, что впервые в жизни вид пьяного Котова развеселил ее и придал ей оптимизма.

Глава 2

Утро вторника началось чудесно. Напевая какую-то мелодию, Лариса бодро прошагала в ванную и, приняв душ, направилась на кухню. За столом восседал Котов с больной головой. Что его мучает похмелье, можно было судить по тому, как бережно он поддерживал свою голову двумя руками.

Лариса ухмыльнулась и промолчала, продолжая мурлыкать себе под нос.

– Ларочка, – простонал Евгений, осторожно поворачивая голову в сторону жены, – пожалуйста, перестань.

– Пить надо меньше, – назидательно ответила она, но мурлыкать перестала.

– Похоже, у тебя опять все хорошо? – поинтересовался Евгений.

– Нормально, – беззаботно ответила она. – А у тебя, по-моему, тоже?

– Нет, – жалобно промычал Евгений, – у меня все плохо.

– Именно поэтому ты вчера и напился?

– Да, именно поэтому. У нас сорвался огромный и очень выгодный контракт с немцами.

– Ничего, – успокоила его Лариса, – подпишете другой. С какими-нибудь французами.

Она приготовила на завтрак гренки с копченой корейкой и сыром и ромштекс. Увидев готовый завтрак, источающий обалденный аромат, Евгений на какое-то время вообще забыл про свою голову, а когда все было съедено, контракт с немцами не казался ему таким безнадежно испорченным. Он хотел поцеловать Ларису, поблагодарив таким образом за еду, но она очень ловко увернулась и побежала одеваться. Если она не хочет опоздать, то придется поторопиться.

Клиника Заварского находилась в тихом районе Набережной и занимала довольно большую площадь. Добраться туда не заняло много времени – буквально через десять минут Лариса подъезжала к массивным воротам, открывавшим вход в медицинский городок. Хотя это, может быть, было громко сказано.

Клиника состояла из одного огромного нового здания с многочисленными пристройками и хозблоками, к которому примыкал также трехэтажный особняк начала века.

Лариса припарковала свою «Вольво» с рядом стоящей «Ауди», из которой сразу же вышла ее вчерашняя знакомая.

– Пойдемте, – поздоровавшись, сказала Ангелина. – Я звонила главному врачу, он должен нас принять.

Сегодня она уже не выглядела такой заплаканной и казалась более спокойной, только губы ее были плотно сжаты.

Они прошли в новый корпус. Лариса с интересом рассматривала здание. Здесь она не была ни разу, но очень много слышала о клинике от своих знакомых. И пришла к выводу, что первый этаж ничем особым от других больниц не отличается, разве что было очень чисто и отремонтировано в духе евродизайна. Они с Ангелиной остановились перед дверью с табличкой «Главврач» и постучали.

– Да-да, войдите, – раздался приятный, мягкий мужской голос.

Лариса невольно представила себе тихого, уже пожилого врача, спокойно дорабатывающего до пенсии. Оказавшись внутри, она была приятно поражена видом сидевшего за столом человека.

На вид ему было не больше сорока. Темные волосы слегка подернуты сединой, которая придавала ему шарм солидности и благородства, карие глаза смотрели на вошедших спокойно и со вниманием. Увидев Калинину, он тут же встал и улыбнулся. Улыбка была доброй и обаятельной. И вообще от него исходили какая-то сила и спокойствие. Захотелось сесть в кресло у камина, зажечь свечи… Лариса зажмурила глаза, отгоняя наваждение.

– Очень рад, что вы пришли. А где же ваш человек, который… – Он слегка замялся, подбирая слова, чтобы потактичнее выразиться.

Однако Ангелина Михайловна сама ему помогла:

– Я хочу представить вам Котову Ларису Викторовну, она будет заниматься расследованием смерти Даши. – Последние слова дались ей совсем тяжело, и она замолчала, почувствовав ком в горле.

– Вы? – удивленно и слегка насмешливо посмотрел мужчина в сторону Ларисы, но это продолжалось лишь миг.

Вскоре выражение его лица источало одну любезность.

– Сергей Юрьевич Курский, – представился он, галантно поклонившись Ларисе. – Можно, конечно, просто Сергей…

Курский незаметно окинул Ларису взглядом с ног до головы и, похоже, остался доволен увиденным.

Лариса улыбнулась и неопределенно кивнула.

– Так вы действительно занимаетесь частными расследованиями? – Как он ни старался скрыть свое удивление, но оно все-таки слышалось в его голосе.

– Я много чем занимаюсь, – уклончиво ответила Лариса.

– О, – вдруг спохватился хозяин кабинета, – что же мы все стоим? Прошу, присаживайтесь.

Он прошел за стол, а дамы разместились напротив в удобных креслах.

– Может быть, кофе?

Ларисе показалось, что Курский слегка нервничает.

– Нет, спасибо, – встала Калинина, – я, пожалуй, вас оставлю. Очень надеюсь, что у вас все получится.

Ангелина Михайловна вышла, и Лариса с Курским остались вдвоем. Неожиданно для себя Лариса почувствовала некоторую неловкость. Главврач производил впечатление интересного мужчины, и Котова почувствовала даже сексуальное влечение. А это состояние ей в данный момент не очень нравилось – необходимо было все-таки сосредоточиться на деле. Если уж взялся за гуж – не говори, что не дюж.

– Она уверена, – Курский кивнул на дверь, – что ее племянницу убили. Я ее понимаю: это очень тяжело – потерять родного человека… У нее, по-моему, своих детей не было, и Даша являлась как бы дочерью и Ангелины Михайловны, и ее сестры. Но все же…