– Так, хорошо, – медленно проговорила Лариса, пытаясь собрать в кучу все только что услышанное. – Но вернемся к Зое Андреевне. Почему ты подозреваешь ее?
– Я видел, как она крутилась весь вечер около учебной комнаты. С чего это ей там околачиваться?
– Ну, она вообще-то должна была подготовить комнату к занятиям, насколько я знаю, – разочарованно протянула Лариса. – И вообще – мало ли какие у нее могли быть там дела?
– Комната готовится гораздо раньше, – возразил Сомов. – Так было всегда. Из клиники вечером в наш корпус вообще редко кто заходит, а тут ей как медом намазали.
– Это не показатель, – вздохнула Лариса.
– Может быть, но зачем тогда Даша так часто бегала в реанимацию? – торжественно заявил он. – Даша никогда не отличалась особой любезностью и вниманием по отношению к больным, а тут…
– Какая между этим всем связь?
– Даша что-то нашла, она нашла компромат на Зою Андреевну. Через одного больного в реанимации. Она пыталась найти знакомых в милиции. Постоянно приставала ко мне с этим вопросом.
– В милиции? Зачем ей это? – удивилась Лариса.
– Ей нужен был архив.
– Архив? Архив чего? – Удивлению Котовой не было предела.
– Ей надо было узнать про какое-то дело. Она никогда не говорила о том, чего до конца не выяснила. Могу только сказать, что это было какое-то дело примерно десятилетней давности. Где-то конец восьмидесятых.
– А-а, – протянула Лариса, разочаровавшись в очередной раз.
Как то, что происходило десять лет назад, может пригодиться сейчас? Тогда и строй-то в нашей стране был совсем другой, да и нравы тоже.
– Я знаю, о чем вы думаете, – с отчаянием в голосе сказал Сомов. – Но, понимаете, Даша никогда ничего не делала просто так.
– Хорошо, спасибо, – поблагодарила его Лариса, про себя решая, что в реанимацию наведаться надо будет обязательно.
А пока решила сменить тему разговора:
– А у Светы Косовой был парень? – спросила она.
– Конечно, был, – ответил Дима. – Его зовут Славка Поляков.
– Он тоже учится с вами?
– Нет, он работает в фармацевтической фирме под названием «Марк».
– Вот как? Это очень интересно, – протянула Лариса, сразу же вспомнив надпись в карточке Даши: «Генеральный директор фирмы «Марк» Шабанов Валерий Степанович».
– Но Светка с ним нечасто встречалась, – хмуро сказал Дима. – Так, держала на всякий случай.
Воцарилось недолгое молчание, которое было прервано Ларисой.
– Значит, кроме просто подозрений, основанных на том, что ты видел ее около учебной комнаты, у тебя ничего против Зои Андреевны нет? – уточнила она.
– Нет, – признался Дима. – Но я уверен, что это ее рук дело.
– Понятно, – протянула Лариса.
– Просто все как-то в последнее время шло наперекосяк, – вздохнул Сомов, как бы оправдываясь. – Извините, но я, пожалуй, пойду.
– Конечно, – разрешила Котова. – Спасибо за информацию. Если что еще узнаешь, обращайся ко мне. Я тут еще несколько дней точно покручусь.
– И что? За несколько дней вы раскроете эти преступления? – с наивным блеском и верой в глазах спросил Дима.
– Я попробую, – улыбаясь, ответила Лариса.
Подождав, пока Дима ушел, она расплатилась за кофе и вышла вслед за ним.
Она посмотрела на часы и решила, что самое время пойти пообщаться с пациентом в реанимации, который был замечен в странной дружбе с Дашей. И только после этого поехать домой.
«Второй этаж, реанимация. Это должно быть где-то здесь», – решила Лариса, поднимаясь по лестнице.
На втором этаже было всего три палаты. В одной лежала какая-то девушка, другая оставалась пустой, а в третьей Лариса обнаружила того, кто был ей нужен. Это был пожилой, осунувшийся мужчина с болезненным выражением лица. На вид ему было лет семьдесят, а может, и больше. Ларисе он напоминал этакого старого коммуниста сороковых-пятидесятых годов.
При звуке открывшейся двери он открыл глаза и внимательно посмотрел на вошедшую. Несмотря на то что он был тяжело болен, мозг его работал отлично.
* * *
Михаилу Федоровичу Луценко шел уже восьмой десяток. Он прожил, по его собственным понятиям, довольно яркую, а главное, честную жизнь. Он строил коммунизм, и делал это искренне. Работал на всевозможных стройках Советского Союза и был счастлив тем, что живет в такой прекрасной стране. Он все всегда делал правильно, так, как должно быть, то есть так, как говорила ему партия. И того же требовал от других. Никогда не прощал ошибок ни себе, ни другим. Именно по этой причине он не понимал ни своих детей, которые вели непонятный для него образ жизни, ни жену, когда она была еще жива.
А разрыв с женой, можно сказать, произошел у него по глупости. Он дослужился до начальника крупной стройки. Вот тогда-то, на одном из праздников, один чиновник нашептал ему на ушко, что его жена в отсутствие мужа принимает «гостей». Справедливо рассудив, что слухи не могут возникнуть из ничего, Луценко в тот же день переехал на другую квартиру, не объяснив жене причину своего решения.
Потом он решительно отметал все попытки жены восстановить отношения. Был принципиально одинок и продолжал работать. Сейчас он умирал. Когда наступит смерть – было вопросом времени. Но одна мысль не давала ему покоя. Справедливость должна была восторжествовать во что бы то ни стало. Но Даша, эта милая девочка, так похожая на его собственную дочь, уже несколько дней не приходит, и он ничего не может узнать. Это его волновало и угнетало. Он не мог умереть, не выполнив последней своей миссии.
Услышав тихий звук открываемой двери, он вздрогнул и весь напрягся. Так тихо входила только Даша. Присмотревшись внимательно, он разочарованно вздохнул. Это была не она, это была другая женщина, постарше. Но она ему тоже понравилась. Взгляд ее глаз был спокоен и чист. В нем скользили ум и внимание. Так может смотреть только хороший и честный человек, решил Луценко.
Лариса не знала, как зовут больного, поэтому, подойдя к кровати, просто улыбнулась и поздоровалась.
Ее улыбка тоже понравилась Михаилу Федоровичу, и он слегка растянул губы в ответ.
«Может быть, это новый врач? – подумал он. – Тогда почему без халата?»
Лариса присела на стул, стоявший рядом с кроватью, и еще раз внимательно посмотрела на больного. Что же такого он мог знать, за что могли убить? И почему тогда он до сих пор жив?
– Вы кто? – тихим и немного хрипловатым голосом спросил Луценко.
– Даша заболела и просила меня поухаживать за вами, – сказала Лариса первое, что пришло ей на ум. – Мы дружим с ней, так что мне вы можете говорить все.
– Почему-то я вам верю, – тяжело вздохнул старик. – Вы не похожи на тех финтифлюшек, которые бегают туда-сюда по палатам и высматривают себе женихов. Но на подружку Даши вы не похожи, ведь вам уже, так скажем, не двадцать лет, – хитро прищурившись, заметил он.