– Вы меня заинтриговали своей помощницей, – проговорила Лиза, слегка улыбаясь. – Переводит с французского Вийона, много читает да еще и неплохой психолог… Единственное, что может меня утешить, так как я начинаю меркнуть рядом с ее образом, – она, наверное, старше меня? Она взрослая?
– Нет, – замахал руками Лариков. – Она еще очень юная. Почти ребенок. Такой, знаете ли, замечательный рыжий ребенок с непоседливым характером…
– Еще минута, и я начну вас ревновать, – сказала Лиза, поднимаясь. – Пойдемте, поскольку у нас не так уж много времени. И надо же мне поскорее познакомиться с вашей рыжеволосой красавицей!
Лариков испугался, что обидел ее, так как дифирамбы в Сашкин адрес могли оказаться чересчур возвышенными и страстными, хотя ревность Лизы его приободрила.
Но, когда Лиза обернулась, он поймал в ее глазах насмешливые искорки и успокоился.
Они вышли из дома и отправились вдоль по проспекту, мимо ярмарочных лотков и ярких реклам.
– Никогда не думала, что мой характер «степной волчицы» позволит мне работать с другим сыщиком, – призналась Лиза. – Вот уж действительно – никто ничего не может знать наперед! Надеюсь, наш тандем не окажется бестолковым?
«Трио», хотелось поправить Ларикову, но он промолчал.
Она ведь еще не знакома с Сашкой! А познакомившись, они придут друг от друга в восторг и подружатся!
Правда, внутренний голос осторожненько намекнул, что Лариков отличается некоторой наивностью, думая, что хорошо знает женщин, но Лариков отмахнулся от этого здравого рассуждения.
* * *
Наверное, происшествие все-таки повлияло на мой рассудок, потому что я долго трезвонила в дверь, пока до меня не дошло, что наш офис пуст.
– Где его носит, – пробормотала я, открывая дверь ключом. – И так каждый раз… Когда он мне нужен, он так и норовит куда-то улизнуть!
Я сняла ботинки и кивнула Аристову:
– Проходи, сейчас сварю кофе… Если, конечно, он оставил нам с тобой хоть горстку.
– Кто? – спросил недоумевающий Аристов.
– Мой босс, – буркнула я.
– Мы к нему домой пришли? – спросил он, оглядывая комнату. Его взгляд задержался на разобранной кровати, которую я тут же застелила, проклиная моего неразумного босса за этакое разгильдяйство.
– Нет, мы пришли в офис, – ответила я, заталкивая подушки в шкаф.
Теперь взгляду Аристова предстал вполне цивилизованный диван.
– Присаживайся, – кивнула я ему.
Он сел на краешек, продолжая смотреть на меня как на сумасшедшую.
Ну конечно! Человеку в здравом рассудке не придет в голову называть это заброшенное бунгало офисом! Только моя пылкая фантазия способна придать лариковской квартире такой серьезный имидж.
– Надеюсь, в мое отсутствие он не водил сюда порочных женщин, – грустно сказала я.
Пройдя на кухню, я так разозлилась, что предпочла бы свалиться замертво сразу, а не после того, как перемою гору посуды, наваленную в мойку.
Ну да, вспомнила я, пуская воду. Мой босс отправился на слежку и решил, что никто сюда не забредет, пока он отсутствует. Разве что я.
Кстати, о слежке…
Как-то не бросился мне возле «объекта» его призрачный силуэт… Или он сумел добиться таких ошеломительных успехов в деле конспирации, что научился косить под придорожный кустик?
А если его там не было, тогда где его черти носят?
Какой все-таки легкомысленный тип, покачала я головой укоризненно. Без моего присмотра так и тянет его в тенеты греха! Наверняка отправился купаться в нудистскую баню с красотками топлесс!
Представив длинного, как африканский жираф, Ларикова купающимся с фривольными красотками, я не смогла сдержаться и огласила квартиру новым шквалом истерического хохота.
Бедняга Аристов немедленно возник на пороге, глядя на меня уже окончательно перепуганными глазами.
– Саша, ты в порядке? – спросил он, на всякий случай держась от меня подальше.
– Да, я в абсолютном порядке, – кивнула я. «Это ты явно не в себе», – хотела добавить я, но удержалась: нельзя же требовать от человека, впервые увидевшего убийство, чтобы он сохранял здравый рассудок и твердую память. Это же не я, чей путь господь решил усеять подобными происшествиями, чтобы окрепла моя юная и целомудренная душа!
Он сидел, нахохлившись, и не собирался брать себя в руки.
Я вздохнула.
Да, Саша, сказала я себе. Еще неизвестно, с кем проще общаться – с большим оригиналом Барышниковым, только что превратившимся почти на наших глазах в труп, или с этим юношей, который доселе производил впечатление нормального человека, готового к житейским трудностям!
Кстати, о Барышникове…
Кто же все-таки к нему пришел? Почему Барышников предпочел спуститься вниз, не желая знакомить нас со своим гостем? И в то же время он явно знал этого человека и не ожидал от него этакого подвоха!
Да еще и пропавшая Марина…
Ох, треснет моя голова от плохих мыслей и предчувствий, и только мать и Пенс будут сожалеть о моей горькой участи!
– Позвони Марине, – попросила я, пододвигая Аристову телефон. – Может быть, она давно дома, смотрит «Спасателей Малибу» и даже не подозревает, что по ее милости мы тут переживаем бурные потрясения, опасные для психики.
– Она не смотрит телевизор, – пробурчал Аристов, которому почему-то намеки на психику не нравились.
– Ну, не смотрит, – согласилась я. – Тогда она уютненько устроилась перед роялем и тихонечко наигрывает Первый концерт Чайковского… Позвони, тебе же нетрудно набрать ее номер?
Он понял, что я от него не отвяжусь. И набрал номер.
Длинные гудки были слышны аж в моем уголке. То есть в другом конце комнаты. Потом в трубке затрещало, и Аристов сказал:
– Алло… Будьте добры, пригласите Марину… Нет? А когда… Простите.
Он положил трубку.
– Ее нет, – мрачно проговорил он. – Когда она будет, они не знают. Спрашивали, кто звонит, я не сказал.
– Почему? – удивилась я.
– Чтобы они не прибавили к моим опасениям еще и свои, – признался этот эгоист.
Я возмутилась:
– Черт бы тебя побрал, Аристов! А почему бы тебе не подумать о том, что им что-то известно и они бы тебе это сказали? Или что ты прибавил им еще этих твоих дурацких «опасений»?! Воля твоя, но ты полный идиот! Дай мне номер, я сама позвоню!
Он замотал головой:
– Не дам… Не хочу об этом думать, мне и так страшно!
– Дай номер! – грозно сказала я.
Он ничего не ответил. По тесно сжатым губам я поняла, что он собирается стоять насмерть.