Однако я как раз и собиралась сунуть. Дернув Фиму за руку, я потащила его за собой.
– Что происходит, о свет очей моих? – удивился он. – Там же ничего нет, кроме туалетов! А вдвоем там делать нечего, они, увы, не персональные… Поэтому – дурной тон и неудобняк.
– Прекрати свои дурацкие шуточки, – прошипела я, – молчи и делай, что говорят!
Фима послушался, помолчал, но всего лишь пару секунд, не больше:
– Но ведь, кроме «прекратить шутить», ты больше ничего не сказала, – проканючил он.
В этот момент мы и влетели в проход. Естественно, следуя по короткому коридорчику, завернули налево и оказались в маленьком закутке, ограниченном тремя запертыми дверями.
Сцену, развернувшуюся перед нами, в принципе можно было предвидеть, хотя я думала, что будет хуже.
Мы влетели сюда молча, и нас заметила только рыжая девица – любительница менять кавалеров через каждый танец и после каждого бокала. Она-то заметила, да только сказать ничего не смогла, потому что потерявший терпение полубандит, прижав ее к стене, крепко сжал ей горло и достаточно вежливо объяснял, как она ему надоела:
– …Или ты прекращаешь свои фокусы и ведешь себя нормально, сука крашеная, или я тебя прямо сейчас и кончаю. Ты меня уже достала! – выдавил он из себя и для верности крепче сжал свои здоровенные пальцы.
Глазки у девочки увеличились до объема блюдечек, она хлопнула ротиком, и тут подскочила я.
– А ну, отпусти ее, сволочь! – крикнула я, ударив парня кулаком по затылку, и тут же охнула от боли: то ли затылок у него оказался окаменевшим, то ли мои руки слишком слабыми. Скорее всего первое, но спорить не буду.
– Что такое? – парень повернулся на мой голос, а Фима, не сказав ни одной из своих заранее заготовленных речуг, просто и действенно врезал парнише коленкой в промежность.
Никогда бы не подумала, что Фима способен на такие подвиги.
Паренек немного перекосился и ослабил хватку, чем девочка тут же и воспользовалась.
Она ткнула своего полубандита пальцами в глаза, он вскрикнул, закрылся руками и отвалил немного в сторону. Фима оттолкнул его к стене, и тут девица, видимо, уже войдя в амазонский азарт, накинулась на своего возмутившегося бойфренда и, осыпая его руганью, принялась бить коленями и кулаками куда ни попадя.
Толку, конечно же, от таких упражнений было мало – так, прикладная психотерапия.
Парень, продолжая закрываться левой рукой, начал тянуть из кармана пиджака пистолет. Схватив девицу за руку, я отдернула ее назад.
– Хватит с него! Успокойся, – сказала я, но той, похоже, понравилось, потому что она еще и попыталась вырваться.
– Кажется, нужно делать ноги, – весьма здравомысленно пробормотал Фима. – И поскорее, пока он не очухался.
– Как же вы, адвокаты, любите пользоваться жаргоном своих подопечных! – заметила я.
– С кем поведешься, – быстро сказал Фима, и мы, подхватив под руки нашу рыжую воительницу, поспешили к выходу.
Фима задержался на минуту около скучающего охранника и прошептал ему на ухо несколько слов. У того сразу же зажглись в глазах сигнальные мигалки, он включил форсаж и ломанулся туда, откуда мы только что выскочили.
По пути Фима подозвал официанта, расплатился с ним, а я со своей новой знакомой быстрым шагом пошла к выходу.
– Какая мразь, какая жуткая мразь! – все повторяла она. – Сволочь, гоблин, хам! Посмел меня ударить! Он! Меня!
Она распыхтелась не на шутку и, когда получала у гардеробщика шубу, едва не накричала и на него.
Очнувшись от своих переживаний, моя рыжая спутница обратилась ко мне:
– Спасибо вам, вы так меня выручили. Этот козел запросто мог меня покалечить. Спасибо.
– Не за что, – как и положено, ответила я, хотя, конечно же, было за что. Если бы не моя бдительность, она сейчас могла бы уже узнать, как выглядят ангелы. Если бы ей их, конечно, показали, что совсем не факт.
К нам подошел Фима и тоже стал одеваться.
– Уже познакомились? – спросил он. – Меня зовут Ефим Григорьевич. Можно Фима.
Скользнув взглядом по Фиме, девушка поблагодарила и его и представилась:
– Полина.
Я тоже назвала себя.
Фима тут же расшаркался и протянул ей свою визитную карточку.
– Ого, адвокат по гражданским и уголовным делам! – прочитала Полина написанное там. – Может быть, это и кстати, хотя не знаю… а визитки у меня нет.
Полина оглянулась и поторопила нас:
– Давайте побыстрее, а? А то еще этот жлоб очнется… я ничего не хочу сказать, но мало нам не покажется, это точно.
Я придерживалась того же мнения, поэтому оделась быстро, и мы вышли на улицу.
– Так, что же получается? – проговорила Полина, оглядывая улицу и нервно потирая руки. – Ключей от машины у меня тоже нет, придется ловить такси.
– Мы можем вас подвезти, – сказала я, собираясь хоть немного разузнать у Полины про ее столь необычное поведение. Что поделаешь: профессия журналиста развивает любопытство.
– Прекрасно! – обрадовалась Полина. – Да и ехать-то тут недалеко, минут тридцать каких-то…
Фима удивленно поднял брови, услышав про тридцать минут, но промолчал, видимо, решив остаться джентльменом на весь оставшийся вечер.
Он отпер мою машину, и, когда мы усаживались в нее, из дверей клуба выскочил очухавшийся полубандит. Повертев головой, он увидел Полину и бросился к нам.
Фима запрыгнул на место водителя и, не успев даже сесть, как-то умудрился завести мотор практически с первой же попытки, что и у меня не всегда получалось.
«Лада» бросилась вперед, и, оглянувшись через мгновение, я поняла, что от погони мы избавлены – наш преследователь не рассчитал своей скорости, поскользнулся и растянулся посреди дороги, упав пузом на асфальт.
– Йес, мы сделали это! – удовлетворенно сказала Полина. – Теперь-то я свободна! У кого есть закурить?
Мы с Фимой одновременно протянули ей свои пачки сигарет, и она, не колеблясь, взяла Фимины. Ну никакого понятия о приличиях у девочки! Зря мы ее выручили.
– Что ты там сказал охраннику? – спросила я у Фимы, вспоминая подробности нашего бегства. – Он просто шарахнулся в угол.
– Я стукнул ему, что в том углу ширяются, – улыбнулся Фима и зачем-то перевел мне на литературный язык: – Я имею в виду, колются наркотиками.
– Поняла, спасибо!
– Гоша этим не занимается, – почему-то запротестовала Полина, пыхтя сигаретой на заднем сиденье, – но если его пробить, запросто сойдет за наколотого. Совсем слетает с нарезки.
– И часто у него это бывает? – спросила я, радуясь, что завязывается хоть какой-то разговор.