— Я хочу получить работу за свои способности, а не из-за фамилии.
— У человека, который смотрит резюме, нет времени понять, какие у тебя способности. Знаешь, сколько людей ищут работу дизайнера на Манхэттене? Не кофе разносить, не бумаги передавать, а вполне ответственную работу.
— Наверняка много…
— Тысячи! Наниматели не будут даже читать твое резюме, если что-то в нем не привлечет их внимания.
— Например, фамилия Тенфорд?
— Точно, — кивнул он.
— Но в этом городе не один Тенфорд.
— Но ни Кэрри Тенфорд. В этом городе все знают, что я женился, и все знают, на ком.
— Что-то мне не нравится… — вздохнула Кэрри.
— Совсем неплохая фамилия.
В эту минуту он был похож на гордящегося собой мальчика, и она с улыбкой согласилась:
— Неплохая.
Что ее останавливало? Что заставляло сопротивляться? Что эта фамилия у нее только на год? Что она ей по-настоящему не принадлежит?
Кэрри почти постоянно чувствовала какую-то неловкость. Неприятное чувство. Может быть, она сделала неправильный шаг? Чем больше она была с этим человеком, тем более неловко она ощущала себя.
— Ты сначала получи работу, потом показывай свои способности.
— У меня очень неплохие способности, — настаивала Кэрри, больше для себя, чем для него.
— Ну и прекрасно, — согласился он, — но если их негде использовать, то как ты поведешь себя?
Они становились друзьями, она и Трент. Растущая теплота между ними, более близкое общение, узнавание и явно крепнущие связи — все это появлялось постепенно. Чудесно, восхитительно. С ее стороны этому состоянию помогает влечение, которое она испытывает к Тренту с того самого момента знакомства, когда принесла ему газету.
Она еще глотнула пива и взглянула на резюме. Ну что же, в конце концов, она действительно Кэрри Тенфорд, миссис Трент Тенфорд. Какой от этого вред? Она хороший работник и быстро обучается. Она принесет немалую пользу любой компании, у которой хватит здравого смысла нанять ее.
Кэрри бросила на стол резюме и объявила:
— Хорошо, я это сделаю.
— Молодец.
Трент наклонился и поцеловал ее. Теплый, нежный поцелуй, и было понятно, что дальше последует продолжение. Когда он вновь потянул Кэрри к себе, их губы оказались рядом.
Трент сделал какое-то движение, и Кэрри оказалась у него на коленях. Их губы слились, а ее руки обвились вокруг шеи Трента. Ее тело словно перестало ей принадлежать, а может, оно просто отделилось от ее разума и действовало самостоятельно? Кэрри больше не в состоянии была сопротивляться своим желаниям. Пусть будет что будет! А с тем, что будет потом, и разбираться потом.
А сейчас она отдастся удовольствию.
Его халат распахнулся, и она приникла к его горячей коже, его руки гладили ее спину. А поцелуй, который не давал дышать, все не кончался…
Потом его рука передвинулась к верху ее алого платья, чуть отодвинув край, достала ее тяжелую грудь. Трент, аккуратно поддерживая грудь снизу, оторвался от губ Кэрри и стал жадно и одновременно бесконечно нежно целовать сосок, а она, почти в забытьи, бормотала:
— Да, да, здесь, еще, еще!..
Такого страстного и сильного желания она никогда прежде не испытывала. Кэрри до боли хотела его. О боже, скорей к нему, быть с ним, совсем с ним, почувствовать его в себе!
Ни один из них не услышал стук, по крайней мере сразу. Но там, за дверью, был кто-то очень настойчивый, стучал все громче и громче.
Трент выговорил проклятье и откинулся назад. Он казался совершенно пьяным.
— Одиннадцать ночи, — пробормотала Кэрри.
Стук становился все сильней, где-то по соседству заворчала собака, и послышался высокий женский голос.
Трент взял лицо Кэрри в ладони:
— Я сейчас вернусь, — Он запахнул и завязал халат, потом направился к двери.
Кэрри осталась сидеть за столом. Она была как в тумане. Ей до крика необходим был Трент — именно сегодня ночью, в ее постели! Но тут, несмотря на свое странное состояние, она услышала голоса — высокий и настойчивый женский и низкий, раздраженный, принадлежащий Тренту.
Как зверек, охраняющий свое, она решительно встала, поправила платье и вышла в холл. В этот момент Трент закрывал дверь.
— Прошлое постучало, — успел он произнести, прежде чем вновь раздался стук и они услышали умоляющий женский голос:
— Трент, ну пожалуйста!
Он покачал головой, глядя на Кэрри:
— Прости, пожалуйста, мне так жаль. Не знаю, как она сюда попала. Видела нас в ресторане. У нее свои соображения.
Он снова открыл дверь и в этот раз мягко, сочувственно и убедительно обратился к девушке:
— Мэделин, иди домой.
Незнакомка оказалась высокой, стройной, очень эффектной, рыженькой. Она замотала головой:
— Нет!
— Я вызову тебе такси.
— Такси я не хочу. Я хочу, чтобы ты объяснил мне, зачем ты таскал с собой в «Бабл» это ничтожество и называл своей женой.
Вот это да! Малышка рвется напролом, подумала Кэрри.
Она отодвинула Трента.
— Подожди, Кэрри… — начал он.
— Все в порядке, это женское дело, — Кэрри посмотрела вверх, в лицо этой модели, которая явно немного растерялась, увидев прямо перед собой другую женщину.
— Привет, Мэделин.
Рыженькая особа быстро пришла в себя:
— А, ты и есть та самая! Заявляешь, что ты его жена?
— Да, — спокойно ответила Кэрри. — А ты, высокая, красивая, напилась и ломишься в одиннадцать ночи в дверь мужчины. Подумай об этом. Это выглядит как-то безнадежно для такой женщины, как ты.
— Да? — удивилась Мэделин. — Пожалуй, да.
— Иди домой, прими ванну и, когда завтра проснешься, начни все сначала. Кстати, это же Манхэттен, дорогая, здесь миллионеры, иногда довольно симпатичные, на каждом углу, — Кэрри похлопала девушку по плечу.
— Да, ты права, абсолютно права. Спасибо тебе… Как?..
— Кэрри.
— Спасибо, Кэрри.
— Вызвать тебе такси?
Гостья покачала головой:
— Швейцар вызовет. Он от меня без ума. Как жаль, что он всего лишь швейцар.
— Спокойной тебе ночи, — сочувственно сказала Кэрри.
Закрывая дверь, она увидела, с каким удивлением, просто с открытым ртом, смотрит на нее Трент. Она покачала головой:
— Поверить не могу.
— Я знаю. Еще раз прости, пожалуйста, мне так жаль…