Бен резко сел на кровати.
— Что случилось?
— Ничего, — промычала Эмили между всхлипами. Чем сильнее она старалась сдержаться, тем громче становился ее плач.
Бен встал с кровати, обошел ее и сел рядом с Эмили. Он мягко попытался оторвать ее от подушки, но не тут-то было. Ему пришлось приложить усилие. Эмили села, но головы не поднимала, а ее глаза были крепко зажмурены.
— Не говори «ничего»! Я же вижу, что ты чем-то расстроена.
Эмили открыла глаза, но старалась смотреть куда-то мимо плеча Бена, чтобы не видеть его обеспокоенного лица и обнаженной груди. Она еле сдерживала себя, чтобы не посмотреть ниже — надето ли вообще на нем что-нибудь?
Бен взял ее заплаканное лицо в ладони, приподнял его и подушечками больших пальцев стал стирать слезы. Сердце Эмили колотилось так громко, что, наверное, вся его семья слышала его стук.
— Не плачь, Эмили, — прошептал он хрипло. — Пожалуйста, не плачь. Это из-за моей семьи, да? Когда они собираются вместе, их иногда бывает чересчур… — (Эмили затрясла головой.) — Завтра они уедут, и мы останемся одни. Только ты и я. И все встанет на свои места.
Пальцы Бена нежно гладили ее щеки. А Эмили мучилась оттого, что не могла ему сказать: его чудесная семья здесь вовсе ни при чем. Она вообще не могла говорить. Прикосновения Бена были такими нежными, такими ласковыми. Сам того не ведая, он разрушил последний бастион ее обороны, и Эмили с громким стоном упала ему на грудь.
Через несколько минут Бен взял ее за подбородок, приподнял лицо и пристально посмотрел в глаза. Эмили утонула в омуте его темных, мерцающих глаз. Глупая, она искала на их дне любовь, но нашла лишь страстное желание… и неуверенность. Именно эта неуверенность и придала ей решительности. Эмили всем телом потянулась к Бену. Он поцеловал ее заплаканные глаза, коснулся легким, как крылья бабочки, поцелуем уголков рта. Он нежно, но настойчиво соблазнял ее! Эмили еще никогда и никто не пытался соблазнить. Это было так восхитительно, что все ее тело затрепетало от ответного желания.
Пусть Бен не любит, но он желает ее. Что ж, ее любви хватит на двоих. Но он настолько искушен в вопросах секса, что быстро догадается, что она новичок.
Бен медленно спустил бретельки ее шелковой темно-синей ночной рубашки и нежно погладил обнажившиеся груди. Эмили застонала и потянулась к поясу его шелковых боксерских трусов. Оказалось, кое-что на нем все-таки было. Со стоном Бен встал, протянул руку и резким рывком поднял ее с кровати.
— Не останавливайся, — хриплым голосом велел он. — Ну же! Сними их с меня.
И Эмили, опустившись на колени, медленно стащила их с Бена. Взгляд на его великолепное мускулистое тело и гордо восставшую плоть лишил ее последних сил. Бен подхватил ее на руки, она обвила его талию ногами. Он сделал шаг назад, и они рухнули на кровать. Катаясь по ней, они неистово целовались, пока наконец, тяжело дыша, не замерли, глядя друг другу в глаза. Эмили лежала на спине, а Бен нависал над ней. Медленным, разгоряченным взглядом он окинул ее обнаженное тело, отчего оно немедленно покрылось мурашками. Затем в путешествие отправилась его рука — она нежно погладила ее груди, живот и двинулась вниз, к средоточию ее пульсирующей женственности.
Неизведанное доселе наслаждение накатило стремительно и бурно. Эмили потеряла над собой контроль, ей было страшно. Как будто она стояла на краю обрыва и собиралась прыгнуть без страховки.
— Бен, не…
— Ты хочешь, чтобы я остановился?
— Нет… нет!
Его вторая рука присоединилась к путешествию. Пальцы Бена творили с ней что-то невероятное — они гладили, ласкали, дразнили. Когда он взял в ладони ее ногу и стал целовать каждый палец, брать в рот и нежно посасывать, Эмили заметалась по кровати.
— Потише, Эмили, потише. Я ведь только начал, — пробормотал он, покрывая поцелуями ее лодыжки и колени. Его рука задержалась на серебряном браслете, и в мозгу Эмили вспыхнуло осознание: Я принадлежу ему!
Она не представляла, что будет дальше, только чувствовала, как ее напряжение нарастает с каждым мгновением, с каждым поцелуем. Когда его губы прикоснулись к чувствительному бутону в самом центре ее женского естества, сердце Эмили замерло, а мир вокруг раскололся на миллион кусочков. Ей хотелось стонать, выкрикивать его имя, но на задворках подсознания она помнила, что в квартире они не одни. Поэтому Эмили зажала рукой рот и от переизбытка чувств зарыдала.
— Тише, тише. Не надо плакать.
— Но, Бен… я не знаю…
Он кивнул. Он знал. Он понял, что для нее это в первый раз. Наверное, она выставила себя полной дурочкой, подумала Эмили, но додумать эту мысль не успела. Бен взял ее руку и положил на свою возбужденную плоть.
Эмили удивленно вскрикнула, почувствовав, какая она большая и твердая и в то же время нежная и бархатистая на ощупь. Покраснев от стыда, Эмили не удержалась и пробежалась пальцами по всей ее восхитительной длине. Бен с шумом выдохнул.
— Да… еще, Эмили, еще…
Обхватив рукой пульсирующую плоть, Эмили раздвинула ноги пошире, выгнулось дугой, медленно и осторожно вводя ее в себя. Наконец Бен полностью заполнил ее собой, и они стали единым целым. Очень медленно, очень осторожно он начал двигаться внутри нее, чтобы резким движением не причинить ей боли. Низкие горловые стоны, издаваемые Эмили, доводили его до безумия. Его толчки становились все глубже и быстрее, он чувствовал, что близок к кульминации, но сдерживал себя, чтобы достичь вершины одновременно с Эмили. Когда ее ногти вонзились в его спину, а с губ стали слетать бессвязные слова страсти и мольбы, Бен, уже не сдерживаясь, немедленно излился в ее жаркие недра, снова и снова выкрикивая ее имя. Испугавшись, что их могут услышать, Эмили прижала ладошку к его губам, и Бен нежно поцеловал ее. Это был нежнейший и трепетнейший из поцелуев. Эмили еле успела прикусить язык, чтобы не признаться Бену, как сильно любит его. Стоит ей произнести эти слова, как он немедленно сбежит от нее, устроившись спать на тахте или на полу.
Крепко обнявшись, они лежали посередине огромной кровати — ее обнаженные ягодицы прижимались к бедрам Бена, а его рука по-хозяйски лежала на ее груди. Душа Эмили была переполнена чувствами. Она никогда не думала, что такое бывает на свете. Они брали и отдавали, снова и снова сливаясь воедино, растворяясь друг в друге.
Бен сонно что-то пробормотал.
— Черт, совсем забыл, — расслышала Эмили. — Тебе надо было напомнить мне о презервативе. — Бен глубоко вздохнул, прижался губами к ее шее в нежном поцелуе… и провалился в сон.
От этих слов Эмили будто отрезвела. Если бы их брак был основан на любви, вопрос о предохранении даже не встал бы. В их возрасте они бы с радостью увеличили свою семью до трех или четырех человек.
У детей были бы темные глаза и черные волосы. Эмили оставила бы работу и с радостью занималась бы домом. Но не этим. Они купили бы домик с садом где-нибудь в пригороде. Она зажмурила глаза, чтобы отогнать образ черноволосого малыша. Бену не нужны ни жена, ни ребенок, ни розовый сад. Все, на что она может надеяться, — это остаться его помощницей.