Игорь сидел на холодной скамейке парка и, вежливо улыбаясь, слушал бред своего пациента. Виноват, бывшего пациента. Бляхман не принес абонемента в филармонию. Ни пожизненного, никакого. Он просто пришел поговорить, посоветоваться. Причем наотрез отказался разговаривать в клинике, а умолил Игоря выйти с ним в парк. И вот сейчас Игорь и так и этак старался вклиниться в горячий монолог Юрия Адольфовича, чтобы сообщить, куда тому, собственно, нужно идти за советом.
— …поймите меня правильно. Я немолодой, неглупый, как мне кажется, человек. Для меня фантастика всегда была не более чем книги на полке у дочери… — Далее шел бессвязный, прерываемый частыми и витиеватыми извинениями рассказ о производственных проблемах пианиста.
— Я все понимаю, Юрий Адольфович. — Игорю удалось, наконец, вставить слово. — Но ко мне-то у вас какие претензии?
— Претензии?! К вам?! Что вы, Игорь Валерьевич!! — Бляхман замахал руками от ужаса. — Вы для меня — первый благодетель на земле! Вы для меня чудо сделали!
— Ну уж, ну уж, — заскромничал Игорь, ничуть при этом не сомневаясь, что Бляхман прав. — Вы просто сами очень хотели поправиться. Без вашей помощи у меня ничего бы не получилось… — И это тоже было чистой правдой.
Юрий Адольфович часто закивал и с ходу снова понес полную околесицу. Что-то про полипы в носу, про свою дочь, жену, снова про нос…
— Юрий Адольфович, — завершающим тоном сказал Игорь, вставая со скамейки, — все это очень интересно, но у меня, к сожалению, совсем нет времени дослушать вашу любопытную историю до конца. Приходите как-нибудь потом…
— Потом значит — никогда, — страшно грустно произнес Бляхман, глядя в землю под ногами.
Странные люди они — пациенты. Просидишь с ними ночь, вытащишь с того света, вернешь подвижность рукам, и все — считают тебя чуть ли не самым близким родственником. А главное — самой большой и гигроскопичной жилеткой! В которую можно дрызгать все о своих хворях, а также семейных и прочих проблемах. Ага! — Игорь засмеялся внутренним дьявольским смехом. — Вот я тебя и поймал! Кто тут вчера страдал от недостатка людской благодарности? Так вот тебе высшее проявление обратного: человек пришел к тебе, потому что доверяет! Абонемента в филармонию не принес, зато принес свои сомнения и тревоги. Гордись. Я и горжусь. Но лучше бы все-таки деньгами…
— Юрий Адольфович! — Голос Игоря стал заметно строже. — Мы с вами сейчас расстаемся. Я посоветовал бы вам сходить к хорошему отоларингологу. Если хотите, могу кого-нибудь посоветовать. Из знакомых.
— Игорь Валерьевич! — Бляхман тоже встал. — Я уже был у отоларинголога. И как раз у того, что вы мне посоветовали. Из знакомых.
Поплавский быстро глянул на Бляхмана. Слишком много иронии прозвучало в том, как тот передразнил последние слова Игоря.
— Очень хорошо. Но я-то тут при чем? — Кажется, я этот вопрос задаю уже пятнадцатый раз. Он так просто не уйдет. Что же мне, бежать, что ли? Неудобно как-то.
— А знаете, — вдруг как-то хитро сказал Бляхман с интонациями знаменитого фокусника Акопяна, — а ведь вы сейчас никуда не уйдете! И еще, по крайней мере, десять минут просидите здесь, со мной.
— С чего это вы решили?
— А потому что я все еще чувствую запах вот этого подгнившего пруда, — Юрий Адольфович подбородком указал на покрытый листьями и утками водоем, — и вашего одеколона. Названия не знаю, но пахнет хорошо.
— Ну и что с того, что чувствуете? — Игорь по-прежнему стоял около скамейки, а Бляхман сидел, глядя на него снизу вверх. Игорь не мог вот так просто повернуться спиной к немолодому человеку и уйти. Он ждал, когда Юрий Адольфович сообразит встать. Чтобы тут же подать ему руку для прощания.
Бляхман сидел. Глаза его хитро блеснули.
— Игорь Валерьевич, хотите маленький фокус?
— Нет, — быстро и честно ответил Игорь.
— Ну сделайте мне это маленькое одолжение. Не хотите десять минут, подождите хоть три.
— Почему именно три?
— Потому что, по моим подсчетам, примерно через три минуты рядом с нами появится кто-то или что-то, сильно пахнущее уксусом.
— Уксусом? — Игорь натянуто рассмеялся. Глубоко внутри у него уже засела неясная тревога. Он снова сел на скамейку. — Ну, и где же ваш фокус?
— Подождите чуть-чуть. Время еще не прошло.
— Да? — Терпение Игоря лопнуло, и он уже собирался сказать что-то язвительное, но тут же увидел, что прямо к ним, прихрамывая, идет лаборантка Люда с большой хозяйственной сумкой.
— Игорь! — громко начала Люда еще издали. — Ну ты представляешь, какая непруха! Шла сейчас из магазина и подвернула ногу! Здравствуйте, — кивнула она Бляхману, подходя и усаживаясь рядом. — Больно ужасно. И главное — сумку уронила. А там — бутылка уксуса!
Об этом можно было догадаться и так. Пахло от Люды как от свежезамаринованного шашлыка.
Игорь медленно поднял глаза на Юрия Адольфовича. Тот улыбался.
— Вы знали? — глупо спросил Игорь, когда Люда ушла.
— О чем? О том, что эта женщина разобьет бутылку? Да ну, что вы! И, пожалуйста, не подумайте, что мы с ней сговорились. Это было бы слишком сложно. Да и к чему мне дурить вас таким способом?
— Верно. Но тогда… Я ничего не понимаю. Раскройте секрет.
— Какой секрет? Я же вам уже все рассказал! — удивился Бляхман. — Я чувствую запахи из будущего. — Он так буднично произнес эту фразу, что Игорь снова подозрительно на него посмотрел.
— Сколько я вам сделал сеансов? — вдруг спросил Игорь.
— Два, — тотчас же ответил Бляхман, как будто ждал этого вопроса.
— И что вы… что вам снилось?
— А почему вы об этом спрашиваете? Это имеет какое-то значение?
— Ответьте, пожалуйста.
— Я не помню точно… — Врешь, врешь, старина Бляхман, все ты помнишь. И разгадка твоя там, в том, как ты считаешь, сне.
Юрий Адольфович неловко попытался разыграть забывчивость:
— Нет… Но вот что меня тогда поразило… второй сон был точнейшим повторением первого… — Он помолчал еще полминуты и когда Игорь уже был готов вскочить и убежать от навязчивого пациента, вновь заговорил:
— Знаете, Игорь Валерьевич, — тут голос Юрия Адольфовича дрогнул, — мне неудобно об этом говорить, но если бы я был хоть чуточку суеверен… нет, это не так, кажется, называется… в общем, я бы сказал, что в обмен на мои руки вы забрали у меня душу.
— Ошибаетесь! Ошибаетесь, дорогой мой пианист! — страшным голосом вскричал Игорь. — Я у ВАС ничего не забирал! И тем более в обмен на ваши руки! Вы сами отдали свою душу тому, кто предложил подходящую цену! Признавайтесь: так было дело?
— Вы… откуда вы знаете? — На лбу у Юрия Адольфовича выступили капли пота.
— Ничего я не знаю, — сникая, произнес Игорь. — Вы сами только что проговорились.