— Чего ты скачешь? Стань и спокойно расскажи.
— Мы хотим спасти ребенка. ЗДЕСЬ. Так?
— Да, так, так, говори уже!
— Мы прибываем сюда, в этот мир… — Саша актерствовал. Он ходил вокруг Светы широкими кругами и сильно размахивал руками. — И что мы видим? Что я здесь — командир боевого отделения Управления гражданской безопасности. Это значит, у нас есть все возможности, чтобы ребенка освободить! Но мы не знаем… чего?
— Мы не знаем, где он находится, — послушно закончила цепь Сашиных рассуждений Света, у которой от его перемещений начала кружиться голова.
— Правильно! — Почему-то обрадовался Саша, снова подпрыгивая. — А для этого… А для этого у нас есть дипломированная ведьма Жукова Светлана Вениаминовна! Вот она нам и скажет, где прячут мальчишку!
— Я?! Но почему…
— Стандартный закон построения сказки, — пожимая плечами, ответил Саша. Вид у него сейчас был, как у братьев Гримм (вместе взятых) сразу после написания "Бременских музыкантов". — Ну, где, где бы мы с тобой его искали? А так — просто, кто-то из нас придумал, что ты — ведьма.
— А почему именно ведьма? А не фея какая-нибудь, например?
— Тебе по образу ведьма больше подходит, — простодушно признался Саша.
— Так. Значит, все-таки, твоих рук дело… — Света прищурилась.
— А как проверишь? — Кажется, я начинаю понимать, почему мне нравится его улыбка. Потому что она простая. И ничего не выражает, кроме хорошего настроения и желания улыбнуться. Мне. — Кстати, а почему бы нам не выяснить прямо сейчас?
— Что?
— Где ребенок. Тогда бы мы уже вечером могли с ребятами обсудить план операции. Света совершенно растерялась.
— И… что мне, по-твоему, делать?
— Не знаю. Ты ведьма, тебе ведьмее… — Оба чуть на траву не попадали от этой Сашиной оговорки.
— Саш, я правда ничего не чувствую, — призналась Света. — И ведьмой себя ни чуточки не ощущаю. Маргарите вон крем хоть дали. А ты меня — приказным порядком…
— г — Ладно. Попробуем тебе помочь… — Саша задумался, а потом неожиданно спросил:
— Ты есть хочешь?
— Хочу.
— Пошли в магазин, пельменей купим. А за обедом что-нибудь придумаем…
А, ну и что? Магазин как магазин. Колбас, конечно, не пятьдесят сортов. Но с десяток наберется. И в том числе — кажется, символ доисторического социализма! — колбаса «Останкинская», 2 рубля 20 копеек за кило! А перед ценником "спички 1 кор. — 1 коп.". Света чуть не всплакнула.
— Сейчас угощу тебя фирменным блюдом: "пельмени жареные, посамойловски"! — Провозгласил Саша, начиная хлопотать на кухне. Все Светины попытки помочь наткнулись на вполне резонный довод: на кухне такого размера второй человек в принципе не может помогать.
Мужчина на кухне — само по себе экзотично. А я в это время попытаюсь вспомнить, когда в последний раз ела покупные пельмени.
— Тебе со сметаной или с жареным луком? — донеслось с кухни.
Мысленно прикинув, ужаснувшись, но тут же наплевав на проклятые килокалории, Света бесшабашно крикнула:
— Со сметаной! И с луком! И всего побольше! Саша появился в дверях с шумовкой и задумчивостью на лице:
— Я раздумываю, не предложить ли тебе стаканчик красного вина?
— А ты не раздумывай, а предложи. А я даже попробую угадать, что это будет за вино.
— Попробуй.
— "Медвежья кровь"! — весело крикнула Света.
— Ведьма… — пробормотал Саша, скрываясь на кухне.
Блеск! Вкуснятина!
— У тебя за ушами пищит, — заметил Саша, облизываясь.
— Не у меня, а у тебя.
— Нет, у тебя!
— А, по-моему, это просто телефон!
— Точно!
Саша вернулся через несколько минут.
— Ребята отзванивались. Все установили. Порядок. Через полчаса, с наслаждением закурив послеобеденные сигареты (ну, не надо утрировать, конечно, не "Родопи"), Саша со Светой попытались снова вернуться к главной теме.
— Если ты думаешь, что с полным животом пельменей у меня получится думать, ты глубоко ошибаешься, — заявила Света, устраиваясь на подоконнике.
— Сотрудник Управления гражданской безопасности обязан уметь думать в любой ситуации, — убежденно ответил капитан Самойлов.
— Это что — статья устава?
— Почти.
— А в этом твоем «почти» нет случайно списка ситуаций, в которых этот твой сотрудник обязан думать?
— Надо заметить, что с полным животом пельменей способности язвить ты не потеряла…
— Интересно, Самойлов, ты на самом деле такой хороший парень или это опять — как ты это называешь? — стандартный закон построения сказки?
— Я думаю, я на самом деле такой… — скромно ответил Саша.
— Ну, что ж, хороший, тогда давай выкручивайся… — Света не поленилась и сходила на кухню. Вернулась с веселеньким фартуком в цветочек. Как раз его Саша надевал, когда занимался пельменями. — Итак? Откуда сие украшение?
— У тебя сейчас вид ревнивой жены, — засмеялся Саша. — А в руке — колготки…
— Я слушаю. — Света решила играть предложенную роль до конца.
Сашино лицо вдруг посерьезнело.
— Это бабушкин.
— Извини, пожалуйста.
Вот и еще одна сказочная примета этого мира. Здесь всем хочется (и можется) верить на слово. Сразу. В моем представлении ад — это место, где абсолютно все говорят друг другу правду. Ежеминутно. А рай (или очень близко к нему) — это там, где все друг другу верят.
— Помнишь ее?
— Помню. Веселая такая, в синем пальто.
— Почему в синем? — удивился Саша.
— Не знаю, я так запомнила. Она… умерла?
— Да. Два раза, — мрачно ответил Саша.
— Почему два? А, поняла! И в той, и в этой жизни?
— Да.
— Но тогда… Саш, ты только извини меня за въедливость, но получается, что твоя бабушка уже три раза умерла…
— Почему три?
— Но в этом мире ее тоже нет?
— Откуда ты знаешь?
— А фартук?
— Так, может, она для меня специально его сшила?
— Вряд ли. — Света оглядела цветастый передник. — Для тебя она подобрала бы что-нибудь более мужественной расцветки. Такие вещи обычно носят из сентиментальных побуждений. Ты его забрал уже после ее смерти.
— У тебя очень хорошо с логикой, — похвалил Саша. — Не зря тебя направили в наше отделение.
— Спасибо за доверие, товарищ начальник! — Света отдала честь и строевым шагом отправилась на кухню.