— Никогда больше так не делай, — услыхала сидха шёпот бывшей Гончей.
— Никогда больше так не делай, — без усмешки повторил и Ксарбирус. — Ты, Тёрн, сам не ведаешь предела своей силы. Видел бы ты себя со стороны…
— Что… я… сделал? — едва шевельнулись посеревшие губы.
— Ты не знаешь? — алхимик даже отшатнулся. Похоже, действительно испугался. — Вон, гляди, если силы есть!
Дхусс глядеть не стал. Смежил веки, откинулся, Гончая вздрогнула, но тревожилась она зря — грудь Тёрна мерно вздымалась и опускалась.
Он спал мёртвым сном.
* * *
На пепелище они провели весь остаток дня, всю ночь, весь день следующий. Разумеется, убравшись подальше от тракта — а по его натянувшейся струне уже понеслись и к горам, и к морю самые что ни на есть чёрные вести.
Ксарбирус вместе со Стайни ни на шаг не отходил от Тёрна. Как и Гончая, сидел рядом, держа дхусса за мощное запястье, напряженно вглядывался в закрытые глаза, словно искал одному ему видимые признаки чего-то неведомого.
А Тёрн, пробудившись, о случившемся ничего не помнил. Совсем-совсем ничего. Свернув с тракта, прикрывшись редкой лесной завесой, пятеро пробирались на запад — к славному граду Феану, где алхимик намеревался пополнить запас снадобий.
И Гончая, и демон, и даже Нэисс — все время от времени, не удержавшись, начинали приставать к дхуссу с расспросами об устроенном им кострище. Тёрн лишь вздыхал, разводя руками и терпеливо отвечал, что, мол, он бы и рад всё объяснить, но не может. При самом горячем своём желании.
И только Ксарбирус ни о чём не расспрашивал и словно бы даже сторонился дхусса.
Приближался Феан, мэтр Кройон вновь обрёл способность болтать без умолку, то и дело принимаясь декламировать стихи собственного сочинения. Он уже и думать забыл о небывалом прорыве Гнили, о невероятной магии Тёрна, демон словно не замечал насупленного, неразговорчивого алхимика, замкнувшуюся Стайни, с преувеличенным равнодушием озиравшую окрестности сидху.
Кравшийся за ними некто словно бы оставил свои попытки, более не приближаясь.
Без особых происшествий, успешно избегнув чужих взглядов, путники добрались до окрестностей Феана. Повеяло близким морем, ветер сменился, став прохладным и влажным, раскалившиеся небеса заткал благословенный ковёр слоистых облаков.
Город со стороны походил на ежа, подошедшего напиться. Рукав речной дельты исчезал в забранных толстыми решётками тоннелях, над ними возвышались сложенные из разных сортов камня башни и стены — на протяжении долгой истории Феана его укрепляли как могли и чем могли, почти несокрушимый гранит, вырезанный огромными блоками, от каких отскочит любой таран, чередовался с крупными краснокирпичными заплатами и слоями белого камня из недальних карьеров.
Через речные протоки людская воля перебросила множество узких мостов — едва проедет одна телега. По иным можно было только въехать в город, по иным — только выехать. За зубчатыми стенами поднимались плотно прижавшиеся боками друг к другу черепичные крыши — тоже понятно: соломенные вспыхнут от первой же зажигательной стрелы, вздумай враг осадить крепость.
Земли вокруг Феана — сплошь заселённые и возделанные — отряду Тёрна пришлось одолевать большей частью ночами, слишком уж многолюдно сделалось не только на дорогах, но и вокруг них.
— Вот что, други дорогие, — кряхтя, Ксарбирус сбросил с плеч мешок. — Вы нас тут подождите. А мы с почтенным Тёрном, — он подмигнул дхуссу, — в город прогуляемся.
— С дхуссом? Это ещё зачем? — подозрительно осведомилась сидха. — И почему мне с вами нельзя? Тёрн, ты толковал что-то о здешних наёмных терциях…
— Успеешь ещё, — сварливо отрезал алхимик. — Нам тут задерживаться нечего. Сами видели, что с Гнилью у границы творилось.
— Какая связь, досточтимый доктор? Больше мы прорывов не встретили.
— Прямая, мой дорогой дхусс. Ты меня убедил, должен признаться. Необъяснимое притяжение или сродство Гнили с нами для меня уже неоспоримо. Поэтому особенно необходимо пополнить не только запасы, гм, расхожего, но и сварить кое-что особенное. Мне потребуется твоя помощь, любезный мой адепт Беззвучной Арфы.
— Всегда готов оказать услугу, — слегка поклонился дхусс.
— А раз готов, то нечего и разговоры разводить.
— Постойте, погодите! — не выдержала Стайни. — Где вас искать? На сколько вы вообще уходите?
— Если всё пройдёт хорошо — то на третье утро, считая от сегодняшнего, — безмятежно откликнулся алхимик. — Понимаю, понимаю, скучно сидеть в чаще. Но быстрее нам не справиться.
— У многомудрого мэтра здесь ещё одна лаборатория? — с уважением осведомился демон.
— У многомудрого мэтра тут компаньоны, это надёжнее, — отрезал Ксарбирус. — Ждите нас тут, никуда не уходите, с места не сходите, понятно? Мне недосуг вас потом разыскивать по местным перелескам. Вы, Стайни, Нэисс, не вцепитесь друг другу в глотки. Потом хоть поубивайтесь, а пока вы мне обе нужны живые. Второй храм Феникса как бы не обошёлся нам ещё дороже первого. Ты, мэтр Кройон, присматривай за нашими красотками, чтобы волосы не повыдергали.
— Мы вернёмся, — Тёрн обращался ко всем, несмотря на умоляющий взгляд бывшей Гончей. — Считайте это отдыхом. Полагаюсь на тебя, мэтр Кройон.
— И куда, спрашивается, эти двое сгинули? — проворчала Нэисс.
Истекал третий день, как дхусс и алхимик отправились в город. Наползала темнота, помрачневшие деревья уныло раскачивались на примчавшемся с моря ветру.
Назначенное время миновало, а Тёрн и Ксарбирус всё не возвращались. Заволновался и демон, подобралась, настороженно поблескивая глазами в сторону сидхи, и Гончая.
— Недостойный тоже не понимает, — развёл лапищами Кройон. — Но… город… как туда сунуться? И что могло задержать двух многомудрых?
— А не могли ли они… просто задержаться по естественным надобностям? — метнув ядовитый взгляд на Стайни предположила Нэисс.
— По каким ещё таким «естественным»? — удивился демон.
— Ну… по обычным таким мужским надобностям, — медоточиво ответила сидха. Стайни отвернулась, скрипнув зубами. — Например, посетить весёлых и сговорчивых дам, коих не отпугнут ни почтенный возраст нашего высокоучёного доктора, ни шипы доблестного дхусса.
— Быть не может! — оскорбился демон. — Не могли многомудрые настолько забыть долг и обязательства!
— Бывает так, — издевалась Нэисс, — что одна смазливая мордашка да упругая попка заставляли забывать о долге и обязательствах куда более многомудрых.
Стайни застыла, словно вонзённый в землю клинок, кулаки судорожно сжаты.
— Не стоит так волноваться, — продолжала сидха, — Тёрн способен за себя постоять.
Гончую Нэисс демонстративно не замечала.