Синее пламя, крадущееся по волнам, замерло на расстоянии двух шагов от лодки, не в силах ее догнать, а гребцы все увеличивали и увеличивали скорость, отрываясь от синей горячей смерти.
Жересар, задыхаясь, смотрел туда, где полыхал страшный костер, а еще – на корабли эскадры, стоящие на рейде на расстоянии ли от пламени. Били в колокола, бегали матросы – никто не мог понять, что происходит, и на всякий случай суда стали поднимать якоря.
Впрочем – пламя так не дошло до эскадры – оно растеклось по поверхности воды, подул ветер и горящую жидкость начало уносить в сторону от кораблей – на их счастье.
Жересару вдруг пришло в голову – а хватило бы у него духа захватить один из зажигательных кораблей, подойти к десантным судам и спалить их вместе с содержимым? Вместе с людьми, которые там находятся? Вместе с теми, с кем он служил, кого знал, с кем дружил семьями и ел за одним столом? И Коста Жересар, командир лекарей Корпуса Морской Пехоты не смог ответить на свой вопрос…
Баммм! Баммм! Баммм!
— Как они надоели! – Геор в очередной раз витиевато выругался, поминая бога моря, богиню любви и бога земли. Бога войны, как заметил Бордонар, ард трогать не решался. Ну зачем злить того, к кому возможно скоро отправишься? Это по меньшей мере непрактично.
А то, что у бога войны на небесах скоро будет пополнение – сомневаться было очень нелегко. Уже два дня камнеметалки армии Юбара сосредоточенно молотили по стенам крепости, по воротам, отдававшимся металлическим гулом, по городу, запуская туда то зажигательные снаряды, то какую‑то тухлятину в виде кусков прогнившего мяса, то здоровенные камни, уже разрушившие несколько домов на окраине. Далеко эти снаряды не летели – не хватало мощности орудий, ближе поставить камнеметалки армейцы не могли – персонал метательных орудий тут же выбивался ардами, луки которых легко стреляли на несколько сотен шагов, тем более – с высоты крепости. Потерь от камнеметания почти не было, за исключением нескольких человек, посеченных осколками разлетевшихся камней, да случайно попавших под удар бедолаг. Их быстро вылечил Герлат, усталый, похудевший, вымотанный за время осады. Маг спал тогда, когда выпадала такая возможность, ел между лечениями, спал, когда наваливалась усталость – Бордонар искренне боялся, что Герлат долго не выдержит такой нагрузки и свалится. И вот тогда будет очень плохо.
Герлат спасал совершенно безнадежных больных, тех, кого не могли спасти обычные лекари.
— Геор, ты не видел Жересара? Куда он пошел? – спросил принц, с опаской поглядывая на увеличивающуюся в размерах точку, несущуюся со стороны противника. Враги сегодня поставили камнеметалки на склоне горы, используя превышение над местностью, что увеличивало дальность этих приспособлений.
— Он в лекарской, где ему еще быть? Командует лекарками – пожал плечами ард, и крикнул – осторожно, прячься!
Бам!
Камень ударил в зубец на крепости прямо перед Геором и Бордонаром, кладка жалобно крякнула и дала трещину. Геор опять выругался и бессильно потряс кулаком в сторону вражеского приспособления.
Отправить лазутчиков на уничтожение этих демонических творений не представлялось возможным – Юбар, наученный горьким опытом, окружил крепость плотным строем наблюдателей–стрелков, находящихся на расстоянии от крепости. Они контролировали стены и не было никакой возможности выйти из крепости даже под прикрытием магических амулетов – стены просматривались и простреливались, в чем защитники убедились не так давно. Группа Теней, попытавшаяся спуститься со стены на веревках, была расстреляна лучниками, и только чудом обошлось без убитых – они и были бы, но тяжело раненых воительниц тут же подняли в крепость и Герлат их вытащил практически с того света – девушки были истыканы стрелами, как швейные подушечки иголками.
Бордонар сбежал по ступеням каменной лестницы, оглядываясь назад и в небо. Путь его лежал в бывший трактир, превращенный теперь в лекарский пункт – здесь удобнее всего было нагреть воду и больше всего места для раненых. Трактирщика, пытавшегося противиться устройству лекарской, Жересар просто выбросил из дверей как щенка, пригрозив, что оторвет ему голову. Трактирщик поверил.
Жересар сидел на скамье у стола, опустив руки на колени. На нем был надет кожаный фартук как у мясника, заляпанный чем‑то красным, на что Бордонар совершенно не хотел смотреть – у него от вида внутренностей и крови накатывала тошнота, принц ничего не мог с собой поделать – не всем же быть воинами, или лекарями!
На принца лекарь не обратил ровным счетом никакого внимания, глядя перед собой и погрузившись в какие‑то свои мысли, недоступные простому смертному.
Жересар в последнее время частенько сидел вот так, задумавшись и глядя в пустоту. Особенно после того, как он каким‑то способом уничтожил два самых опасных вражеских корабля. Каким способом – он отказывался сообщить. Нет, не отказывался, а просто мрачно смотрел и молчал, когда Бордонар пробовал узнать подробности подвига. А когда принц попытался воззвать к его совести, говоря, что должен запечатлеть этот подвиг в веках, записать его в научные книги – послал таким матом, какого Бордонар в жизни никогда не слышал, настоящим армейским матом, от которого, говорят, уши сворачиваются в трубочку.
Уши у Бордонара не свернулись, но расспросы он прекратил, решив в будущем действовать через Неда, которому Жересар точно расскажет все во всех подробностях.
— Коста, можно с тобой поговорить? – осторожно осведомился Бордонар, заглядывая в темные глаза лекаря. Тот вначале никак не отреагировал, потом скосил глаза на принца и тихо, утробным рокочущим голосом сказал:
— Говори.
— Может быть не тут? – поморщился принц – может, куда‑то выйдем? От этого запаха у меня в голове мутится. Да и нечто странное я хочу тебе рассказать… не хочется, чтобы все слушали.
— А что такого странного? Прыщ на причинном месте выскочил? Мыть надо чаще!
— Я рад, что к тебе вернулось чувство юмора – хмыкнул Бордонар, чувствуя, как у него загорелись уши – женщины, которые прибирали в комнате тихонько хихикали и переговаривались, глядя на принца – но мне нужно поговорить. Я не знаю, насколько это серьезно, но… может быть важно.
— Ну что же… пошли – вздохнул Жересар, окровавленными руками развязал завязки фартука, бросил его на скамью. Потом подошел к тазу с водой, окрашенной в розово–бурый цвет и начал тщательно отмывать запястья, покрытые засохшей кровавой коркой.
— Что, много работы сегодня было? – участливо спросил Бордонар, наблюдая за лекарем.
— Много. Камень в дом попал, пришлось четверым вправлять кости, а одному зашивать живот. Ребенку. Пошли, я готов.
Жересар зашагал к выходу, сотрясая половицы, Бордонар затрусил следом, пытаясь успеть за широко шагавшим лекарем. Догнал он его уже на улице, у крыльца. Лекарь посмотрел по сторонам, в небо, и предложил:
— Давай‑ка вон там усядемся, под деревом. И солнце не палит, и тихо. Камни сюда не долетают. Ну что же, рассказывай – что у тебя приключилось. Заболел, что ли? Ты извини, что я пошутил, коли так…