Фёдрыч завалил всех шестерых. Правда, дикари «прикончили» «хаммер», и выбираться пришлось на трофейной колымаге, ржавой и закипающей каждые полчаса. Зато в тряпье одного из покойников Юра нашел два алмаза каратов на пять в совокупности. Бандитские годы сделали Гучко прям-таки двуногой ищейкой в деле отыскания припрятанных барыгами ценностей.
Однако сейчас Фёдрыч порадовался, что Юрки с ним не было. Первая же стрела стала бы – его. С другой стороны, если бы они пришли сюда вдвоем или втроем, братья-разбойники, может, и не рискнули бы напасть.
Ладно, дело прошлое. По факту здесь куда приятнее, чем в пустыне. Климат отличный, с водой напрягов нет. Море, опять же, внизу плещется.
Но мы туда не пойдем. Там, у моря, живет родня свежеупокоенных братьев. И другие местные жители, которые вполне могут захотеть чужому человечку обиду причинить. Нет, с морем погодим пока. Вымыться можно и в ручейке.
Пока майор мылся, Крашена наскоро простирнула снятую с покойников одежку. Хозяйственная, однако.
– Я поживу тут, у тебя, – решил Фёдрыч, когда они вернулись на хутор.
– Живи, – разрешила утратившая хозяев собственность. – Человек ты, вижу, хороший, добрый.
Это уж точно. Завалил двух братьев по разуму – и как с куста.
– Я недолго, – пообещал майор. – Дней несколько. Ты мне вот что скажи: если сюда заглянет кто, родственник хозяев твоих покойных к примеру, что мне с ним делать?
– Ты не бойся, – ободрила майора Крашена. – Ярл со своими еще из вика не пришел, так что эти сюда не нагрянут. А приедет кто из родни – я тебя спрячу. А коли не успею, так скажу, что ты – гость. А хозяева ушли. Охотиться.
– А если родственник этот захочет хозяев дождаться?
– Тогда ты его убьешь, – ответила Крашена. – Нельзя, чтобы родовичи узнали, что ты Уве и Скалли убил. Тогда тебя тоже убьют, а меня с сыном Свейну, дядьке ихнему, отдадут, а он – человек недобрый. И сыночек мой, солнце мое, Мукушка, ему не нужен, так что велит его в лес унести – зверям на поживу.
«Ну здесь и нравы!» – подумалось Фёдрычу.
Однако вслух критиковать местные обычаи майор не стал. Сам тоже не ангел. Младенцев, конечно, убивать не стал бы, да и другим не позволил, но пара обкуренных подростков на его счету имеется. Тоже ведь дети, в некотором смысле. Или если с гранатой да с шахидской сбруей – так детство уже в прошлом? И выстрел в голову такому суициднику – считай, акт милосердия?
А Крашена – женщина ничего так. Вон корма какая… обтекаемая. Интересно, если подойти к ней да взять по-мужски – станет ли упираться? Хорошо, если не станет. У Фёдрыча после хорошей драки с кровопролитием прям-таки животный голод просыпался по женскому естеству…
– Очень хорошо! – воскликнул мастер. – Отдых!
Санёк не очень понял, что именно хорошо. Боккен его до шеи мастера не дотянулся, зато шест мастера оружия неслабо приложил по голени.
Но предложение отдохнуть Санёк принял с охотой. Прям-таки осел на пол, потирая ушибленную ногу. Мастер опустился рядом, на корточки.
– Можно вопросик? – поинтересовался Санёк.
– Валяй.
– Как можно научить владению оружием за три дня?
– Ты уже спрашивал, – щучье лицо мастера искривила усмешка, от которой хищное лицо это не стало симпатичнее. Скорее, наоборот. – Кое-чему я тебя уже научил, верно?
Так и есть. Научил. За каких-то два дня Санёк наловчился орудовать шестом, копьем, мечом деревянным и железным примерно как ракеткой для пинг-понга. Не то чтобы Санёк хорошо играл в настольный теннис… Так, на любительском уровне. Но крутил и резал, не задумываясь о ракетке. Теперь примерно то же произошло с оружием, которым он пользовался. Тупой железный меч больше не был для Санька тяжелым и неэргономичным предметом. Он стал средством, а еще вернее – посредником для выполнения задачи. Например, задачи отрубания (условного, само собой) ноги мастера оружия. Или отражения чужого удара. Да, превосходство мастера оставалось таким же неоспоримым, как и в начале обучения, а пропущенные удары – такими же болезненными, но Санёк уже начал получать удовольствие от самой игры и от себя – в ней. Да, он каждый раз проигрывал. Но уже не так глупо и коряво, как раньше.
Оставалось только не думать о том, что в настоящей схватке это будет уже не проигрыш, а увечье или смерть. Или все же там, в Игре, схватка тоже будет не настоящей, а виртуальной? А может, все это – виртуал. Нет никакого зала, а щучьелицый мастер оружия – всего лишь галлюцинация? Хрен знает, что было намешано в том питье, которое он выпил.
Но озвучивать эти мысли Санёк не стал.
– Я спрашиваю не о том, можно ли научить драться за три дня, – сказал он. – Я спрашиваю: как это может быть?
– Вообще-то говорить о таких вещах с учениками не положено, – лениво проговорил мастер. – Но для тебя, малыш, я сделаю исключение. Потому что ты мне понравился… Не напрягайся. Не в этом смысле, – еще одна ухмылка. – Из тебя может выйти толк. Не исключаю, что при очень большом везении из тебя даже может получиться мастер. И не надувайся от важности! Твоей заслуги в этом не больше, чем в том, что у тебя такая смазливая мордашка. Скажи мне, малыш, что ты знаешь о генетике?..
Объяснение мастера было столь же логично, сколь и фантастично. Мол, есть такая штука – генная память. И память эту, как оказалось, можно разбудить. Вроде как в человеческом геноме записано все, через что прошли его носители. За миллионы лет. То есть не за миллионы, конечно, и не всё. Это только теоретически. Теоретически, как сообщил мастер оружия, считается, что всё нынешнее человечество, по крайней мере – население Евразийского континента, произошло от сравнительно небольшого сообщества хомо сапиенсов, обитавших где-то в Северной Африке чуть ли не десять тысяч лет назад. А десять тысяч лет – такой срок, для которого никакого генома не хватит. Так что на самом деле новая информация непрерывно наслаивалась на старую, а старая стиралась с течением времени, если в ней не было необходимости. Примерно как система очистки компьютера удаляет ненужные тэги и неиспользуемые программы. Но кое-какие «воспоминания» удалялись в последнюю очередь. А именно те, в которых запечатлена информация о том, как индивидуум оказывался в смертельной опасности… И оставался в живых.
– Погодите, мастер Скаур, – перебил Санёк. – Но меня же убивали в том сне. Убивали, я помню!
– Ты плохо помнишь, малыш, – усмехнулся Мертвый Дед. – Тебя не убивали. Тебя почти убивали. А это, малыш, совсем другое дело. Смерть была рядышком, но твой предок ухитрялся уворачиваться от старухиной косы. И приобретал нужный опыт, который и передавал благополучно будущим потомкам. В том числе и тебе. И передавали, сам понимаешь, только те, кто справился с задачей.
– Почему? – спросил Санёк.