— По рукам, — она улыбнулась.
Положив трофей в сумочку, я распрощалась с девочкой.
Вышла из подъезда и села в машину. Все, домой. Я почти физически ощутила, как на меня наваливается усталость.
Машинально давя на газ, переключая скорости, тормозя перед светофорами, я напряженно думала о происшедшем.
Когда добралась до дома, то первым, кого я увидела, опять был Вадим. Конечно, я испытывала усталость, но человека тоже надо поблагодарить за машину. Пришлось изобразить дежурную улыбку. Не знаю, насколько искренней она получилась, но ему, похоже, понравилась.
— Танюша, привет. Ну, как тебе моя лошадка? — он кивнул на свой «Опель».
Теперь пришлось изображать восторг. Не скажу же, что ехала домой на автопилоте и что, если бы меня вез ишак, я бы все равно не заметила.
— Класс! Очень послушная! — постаралась говорить убедительно. — Я тебе очень благодарна, Вадим. Вот ключи, техпаспорт, — покопалась в сумочке, извлекая все это на свет божий и протягивая ему. — Только пригласить тебя сегодня не могу: у меня еще куча дел.
— Не бери в голову, я это уже понял. Только еще хочу сказать, что машина твоя готова. Если тебе что-то понадобится, звони. А вдруг повезет, и я понадоблюсь, — он грустно улыбнулся.
— Не обижайся, Вадим, пожалуйста, но я не уверена, что смогу сейчас отдохнуть. Может, придется еще куда-то нестись.
Я чмокнула его в щечку и поспешила домой. Мне надо отрабатывать свои двести долларов в сутки, все остальное подождет. Тем более Вадим плотно сидит на крючке и, пока он мне нужен, не сорвется. Что-что, а манипулировать мужчинами я умею…
Наконец-то я в своей берлоге. Туфли долой. Сумку на стол в комнате — это для того, чтобы потом с дивана не вставать, когда буду обрабатывать собранный материал.
Я сбросила одежду и прошла в ванную. И только стоя под контрастным душем, расслабилась. Вместе с водой утекала моя усталость… Да, из душа вышла совсем другая Татьяна Иванова, которая была не против и беседу с Вадимом продолжить, в более доверительной форме.
— Может, позвонить? — Я взяла сотовый и задумалась. — Нет, сначала работа. Чувство долга должно держать под контролем животные инстинкты, — и положила телефон. Успеется, пусть зреет дальше.
Ужинать мне не хотелось, кофе я тоже пресытилась. Сейчас — на диван и включаем все мозговые центры. Удобно устроившись в горизонтальном положении, я потянулась было за сумкой, но передумала. Сначала с косточками побеседую. Они и старше, и мудрее. И я задумалась, как лучше сформулировать вопрос. Наверное, вот так: смогу ли я, используя приобретенные трофеи, помочь Леше выпутаться из дурацкого положения?
Перемешав кости, бросила их рядом с собой на диванчик:
3+20+25 — «Вы близки к успеху, но кто-то прилагает силы, чтобы помешать вам его достигнуть. Действия эти напрасны».
Прекрасно, милые. Осталось только найти этого самого «кто-то». Именно он — убийца, теперь я это знала наверняка.
Сложила двенадцатигранники в замшевый мешочек и отложила в сторону. Вот теперь за дневник. Нет, сначала за фотографии, которые тот самый «кто-то» хотел оставить в Лешиной квартире. Вытащив первую и бегло взглянув на нее, я почувствовала ужас.
Другое место, другая девочка, и та же кровавая картина. Маленькое, истерзанное тело. Я машинально взяла другую фотографию, и опять.. Остальные можно было и не смотреть. Лешу подставляют и дальше.
И скорее всего не бдительные соседи милицию вызвали, а тот, кто подкинул эти снимки Волей случая я помешала окунуть Лешу в дерьмо еще больше.
Теперь я на сто процентов уверена, что Леша здесь ни при чем. Одно маленькое «но» — чтобы его вытащить, надо отыскать настоящего убийцу. И к тому же выяснить, почему он решил подставить именно моего одноклассника.
Что дальше: дневник Тани или распечатка Лешиного труда?
Поколебавшись, решила начать с дневника. Открыв первую страницу, взглянула на дату: 1997. Вела дневник два года, а исписала не так много.
— Прости, тезка, что лезу в сугубо личное, но… надо найти убийцу.
Я углубилась в чтение. Иногда описывались день за днем, иногда были разрывы в несколько месяцев. Похоже, ярких событий в ее жизни было не так уж много.
Чтение дневника заняло часа два. Когда я отложила его в сторону, многое из короткой жизни Тани мне стало ясно. Я поняла, почему она стала избегать отчима, почему на смену любви пришла ненависть.
С этим все ясно. Но доказать невиновность Леши это не поможет. А с папашкой заботливым мы еще поговорим.
Осталась распечатка Лешиной работы «Психология убийцы». Не ее ли искал незваный гость в квартире?
Читать рукопись оказалось делом нелегким: кое-что в терминологии было мне незнакомо, что-то воспринималось с трудом. Одолев этот труд, я взглянула на часы: два пятнадцать, то есть глубокая ночь.
Вот что я выяснила: Алексей, оценивая преступления, попытался составить характеристику и даже портрет преступника. С этой целью он рассмотрел серию убийств девочек-подростков четырнадцати-пятнадцати лет.
На основе осмотра мест преступления, изучения повреждений, нанесенных жертвам, он попытался составить психологический портрет убийцы. И на основании логических выводов, невероятных даже для моего тренированного мозга талантливого детектива, в общих словах получилось вот что: "
«Убийца — мужчина лет сорока, сорока пяти; рост приблизительно метр семьдесят пять; среднего телосложения; неравнодушен к девочкам-блондинкам; жестокий; играет роль интеллигента. По профессии скорее всего врач или представитель профессии, близкой к этой. Женат; детей скорее всего нет. Легко выходит из себя. В злобе неадекватен…» — и так далее.
Я сделала для себя пометки, так как у него После каждой приметы преступника следует куча аргументов, объясняющих эти черты характера. В целом все выглядело довольно убедительно. Лично я поверила.
Отложила труд в сторону и задумалась. Передо мной две рукописи: одна маленького, несчастного человечка, ставшего жертвой; другая — заумный труд взрослого, которого обвинили в убийстве, точнее даже в серии убийств, хотя под психологический портрет убийцы, который он нарисовал, Леша вовсе не подходил. Неисповедимы пути твои, господи.
В одном я теперь была уверена: в том, что Игорь Игоревич, несмотря на свое «железное алиби», очень даже подходил на роль убийцы своей падчерицы. Но это надо еще доказать.
Ладно, утро вечера мудренее.
Новый день начался с телефонного звонка. Не открывая глаз, я взяла трубку:
— Иванова слушает.
— Але! Таня, ты? — это была Наталья. Голос ее звучал взволнованно.
— Я, я. Ты что так рано? Что-нибудь случилось?
— Извини, пожалуйста. Я подумала, что полвосьмого — это не рано.