Савичеву потребовалось немало усилий, чтобы президент клуба разрешил ему поболеть за своих не перед экраном телевизора, а на трибуне, причем не в ложе для почетных гостей, Он нацепил на себя вратарскую маску, надел свитер с фамилией Красницкого и стал изображать из себя фана, благо лица его видно не было. Я тоже нарядилась в форму клуба, обмоталась шарфом и нацепила на голову кепку, так что узнать меня можно было лишь на расстоянии не далее двух метров, да и то с трудом. Тут же сидела и Лена, дочь главного тренера команды, в майке Смолинцева.
— Максим сам подарил мне ее, — еле сдерживая слезы, сказала она мне перед самым началом матча.
Рядом сидел Сережа Суворов, а за нашими спинами уселись два здоровенных парня из личной охраны президента клуба, которых он приставил к Савичеву.
Перед началом матча диктор напомнил о том, что команда «Кристалл» понесла невосполнимую утрату в лице ее капитана Максима Смолинцева, и предложил почтить его память вставанием и минутой молчания.
Лена не выдержала и заплакала. Савичев покосился на нее, смертельно бледный, и до крови закусил губу, резко вздернув голову вверх.
После минуты молчания я навела бинокль на ложу для почетных гостей и увидела Воронина. Рядом с ним находился какой-то мужчина весьма представительной наружности, с красивыми правильными чертами лица и аккуратно уложенными темными с проседью волосами.
Еще дальше сидела женщина. Башкова не было.
Матч начался под невообразимый вой трибун и дикие вопли «Кристалл» — чемпион!".
Даже я, никогда доселе не посещавшая хоккейных матчей, заразилась всеобщим азартом и принялась скандировать речевки фанов, усиленно подогревая себя пивом.
Впрочем, вспомнив о сегодняшнем вечернем деле и своей роли в нем, я бросила отравлять свой организм алкоголем и драть глотку воплями, и сосредоточилась на матче, перемежая это периодическими просмотрами ложи для гостей.
Лучшим на площадке был Климов. Уже в середине первого периода он совершил великолепный проход и отдал пас на выход Новосадову, но тот промахнулся. После этого Климов в одиночку разобрался с защитой задольской команды, вышел один на один и забросил-таки шайбу, но судья ее не засчитал. После этого трибуны оглушительно засвистели, а когда Климова, подкатившего к судье с протестами, удалили на две минуты, фаны начали скандировать: «Су-дья — пи-да-рас!!!» К ним присоединилась вся наша трибуна, и вскоре под оглушительный рев судья вбросил шайбу в игру.
Задольцы использовали численное преимущество, и в первом периоде «Кристалл» уступил 0:1.
— Наши хорошо играют, молодцы, — произнес Савичев, и по тому, как горели его глаза, я поняла, что он дорого бы дал, чтобы выйти сейчас на лед и помочь своей команде победить сильного соперника. — Как жалко, что мне сегодня нельзя играть. Уж я отыграл бы и за себя, и за Макса.
— Ничего, у вас сегодня Валера Климов за троих играет, — попыталась успокоить его я.
— Да что Валера… — начал было он, но осекся; впрочем, я и без того поняла, что он хотел сказать: дескать, что Валера может без меня, разве он может хотя бы отдаленно тягаться со мной! И все это было правдой, и любой подтвердил бы это, поэтому Савичев и одернул себя при попытке бахвальства.
Второй период проходил еще более бурно, чем первый. Сначала игроки «Сатурна» удвоили свое преимущество (я видела в бинокль, как хлопал в ладоши и сдержанно улыбался Воронин). Но затем маховик атак «Кристалла» раскрутился, и, ведомые Климовым и Новосадовым, питомцы Никифорова отчаянно насели на ворота соперника, и после очередной кутерьмы, заверченной в зоне «Сатурна», Климов протолкнул-таки черный диск в сетку ворот задольского вратаря. Трибуны восторженно взвыли, и заключительный отрезок матча прошел на высочайших скоростях, на встречных курсах, и тарасовские хоккеисты были куда ближе к тому, чтобы затолкать очередной киндер-сюрприз за спину сатурновскому вратарю. И затолкали, но не шайбу в ворота, а клюшку за шиворот. Это Новосадов умудрился ткнуть клюшкой в упавшего в поисках шайбы вратаря и едва не порвать тому ворот свитера, куда крюк клюшки соскочил, скользнув по шлему.
Под вопли и барабанный бой истекло время второго периода.
На третий отрезок матча команды вышли какие-то размякшие и аморфные. Один Климов все еще бодро катался по площадке и гортанными криками пытался воодушевить товарищей.
Начало третьего периода ознаменовалось грандиозной дракой, после чего Климова и Старостина, центрфорварда, играющего в первой тройке на позиции Савичева, удалили до конца матча, а одного из задольских в бессознательном состоянии унесли на носилках.
После этого фаны снова вместо традиционного «Судью — на мыло!» заголосили: «Судья — пи-да-рас!», но игра пошла едва ли не в одни ворота. Удаление Климова сильно подорвало дух команды, и, почувствовав это, «Сатурн» с удвоенной энергией бросился в атаку.
— Ишь как хлопает, козел! — с обидой сказала я, глядя на веселящегося Воронина.
— Ты о ком? — спросил Савичев.
— Да на, сам взгляни, — и я передала Алексею бинокль. — Ишь как ему хорошо, паразиту!
Алексей навел бинокль по указанному мною направлению и долго смотрел.
— Да, действительно, — вымолвил он деревянным голосом.
— В чем дело? — повернулась я. — Кого ты там увидел?
— Посмотри. Видишь Воронина? Хорошо.
А теперь посмотри слева от него, там сидит мужик, а потом женщина в сером костюме. Видишь?
— Прекрасно вижу, — отозвалась я, — судя по тому, как ты на нее реагируешь, это твоя мать.
— Да, — бросил он.
— А вот это очень плохо, — резюмировала я, — она может либо сильно помешать нашим планам, либо наоборот — способствовать их осуществлению. Первое более возможно, поэтому я и говорю — очень плохо. А может, она не с Ворониным? — предположила я. — Что это за мужчина между нею и глубокоуважаемым Вадимом Николаевичем?
Савичев долго смотрел на них в бинокль, потом сказал, не прекращая изучать ложу для почетных гостей:
— Ты знаешь, на охранника он не похож.
Мне пришла в голову одна мысль… возможно, она нелепа и абсурдна, но… не может ли это быть пресловутый Конышев, мамин новый супруг?
— Ты знаешь, мне пришла в голову та же мысль, — сказала я, вспоминая утренний анонимный звонок. — Тем более что на стоянке торчит «Кадиллак» с московскими номерами, а я ума не приложу, кому бы это еще взбрело в голову ехать на этот матч!
— На какой стоянке? — переспросил Савичев. — Перед Дворцом спорта?
— Ну да. Так что не исключено, что это и есть Конышев. Кстати, Александр Иваныч наводил о нем справки. Замечательный получается человек: честный бизнесмен, меценат, делает большие финансовые вливания в спорт, в частности — в хоккей. Держит контрольный пакет акций «Сатурна», открыл хоккейную школу, имеет обширные связи за рубежом, любит совершать сделки с клубами НХЛ. За последний сезон заключил четыре такие сделки, из них только один хоккеист, перешедший по подобному договору в одну из североамериканских лиг, играл в «Сатурне». Разумеется, информация полуофициального толка, но у Суворова большие связи.