Внутри лежала окровавленная, простреленная в нескольких местах туша гиенозуба – довольно часто встречающегося мутанта, потомка собачьего племени, если верить кинологам.
Сейчас ему суждено было послужить приманкой для другого мутанта, чьи следы именно в этом месте были найдены вчера. Водитель, доставляя очередную партию аппаратуры на их временную базу на Воробьевых горах, обнаружил на набережной следы, напоминающие гусеничные, и рядом – наполовину съеденное тело какого-то сталкера.
Тушу подтащили к самому бордюру и стали ждать, настроившись на продолжительное бдение. Однако ожидание продлилось недолго.
И появился Он. Или Оно?
В мутной воде канала сперва показалась почти четырехметровая спина, увенчанная двумя продольными рядами шипов.
– Черт возьми! – выдохнул Роман и передернул затвор автомата.
– Огонь не открывать! – торопливо крикнул Арсеньев. – Ждите моей команды!
Нечто выбралось из воды почти по вертикальному откосу канала и поползло в сторону БТР. Это отчасти походило на исполинскую многоногую креветку или на мокрицу, правда, размером с быка.
Огромная тварь имела буровато-черный окрас. Короткие массивные ноги, число которых на взгляд было трудно сосчитать, были покрыты щеткой жестких, как проволока, волосков. На морде торчало восемь злобно шевелившихся членистых отростков и три щупальца. Из-под панциря выглядывали странные лилово-черные глаза, напоминавшие глаз пчелы или стрекозы.
В бинокль, отличный японский «Nikon», Антон хорошо различил эти сложные фасеточные глаза, состоящие из сотен многоугольных линз. Он подумал, что дорого бы дал, чтобы узнать, что именно сейчас происходит в мутировавших нейронных цепях и ганглиях порожденного аномалиями чудища.
Выбравшись на мостовую, чудовище на какое-то время неподвижно застыло. Из щелей кольчатого панциря стекали ручейки грязной жижи.
«Неизвестно, что вышло из воды…» – мысленно процитировал Антон строку из старой песни.
Мутант, помедлив пару секунд, направился к туше гиенозуба, готовясь попробовать предложенное лакомство. Потыкав шевелящимися жвалами в тушу, словно оценивая съедобность угощения, тварь затем выдвинула из крошечной пасти две длинные костяные трубки и вонзила их в гиенозуба.
Послышался мерзкий чавкающий звук, и труп стал съеживаться буквально на глазах…
«Неизвестно что» питалось.
– У-у-у, животина! – то ли с отвращением, то ли с интересом высказался водитель.
Никита обратился к Антону:
– Господин майор, а может, я его из пулемета того, приласкаю?
– Не сметь! – выкрикнул, нарушая субординацию, Жузнев, буквально вцепившийся в видеокамеру.
– Почему, Анатолий Петрович? – хлопая ресницами, осведомился пулеметчик. – Калибр четырнадцать и пять! Мы его враз…
– Не глупите, ефрейтор. – Арсеньев хлопнул рукой по броне. – Во-первых, мы не знаем, насколько эта тварь живуча. Даже смертельно раненный он может атаковать…
– Так броня ж… – перебил его Никита. – Неужто прогрызет?
«Вот… колхозник, блин!» – подумалось Антону в сердцах, но вслух он терпеливо пояснил, будто ребенку:
– Прогрызть не прогрызет, но может порвать покрышки или даже, чем черт не шутит, опрокинуть машину. Или про группу Дятловского забыли?
– Во-во, – поддержал начальство водитель. – Гляди, какой здоровущий!
– Кроме того, на стрельбу могут сбежаться другие мутанты… – продолжил читать лекцию Арсеньев. – И, в-третьих, если мы его сейчас расстреляем, он, скорее всего, бросится бежать и свалится в воду, так что даже тушка его для науки останется бесполезной.
– Стрелять! – возмутился биолог. – Да вы знаете, что это существо очень похоже на трилобита! Да, точно! Таким образом, теория профессора Еременко подтверждается. Обратная эволюция! Никакие не мутации, а именно она самая! Да, точно, если б не размеры…
Он забормотал себе под нос. До Антона доносились только отдельные фразы.
– Гомономные сегменты… экзоскелет… осевая лопасть…
«Вот еще энтузиаст на нашу голову!» – подумал начлаб.
Сам он вслед за своим учителем Белогоровым считал Еременко шарлатаном и авантюристом. Но вдруг да прав безумный профессор? М-да…Чего доброго еще и динозавры полезут.
– Ладно, Анатолий, закончили снимать? – справился он. – Едем обратно…
– Гляньте, – пятясь, прошептал Никита побелевшими губами. – Оно к нам идет…
И в самом деле – нечто ползло к БТР…
– Заглуши двигатель, – инстинктивно приказал Антон.
Примитивные хищники, насколько он знал, реагируют на звук или движение.
Водитель подчинился, и тварь Зоны резко замерла. Поводила стебельчатыми глазами величиной с яблоко, оценивая непонятный предмет…
Затем вдруг, быстро перебирая жуткими щетинистыми ногами, монстр развернулся и рванул к воде. Перевалившись через парапет, он плюхнулся в канал, подняв грязный фонтан.
– Больно быстро бежал, – буркнул водитель.
– Возможно, его что-то испугало? – предположил Жузнев.
– Кто ж такого испугает? – с боязливым уважением осведомился пулеметчик, не отпуская рукоятки «Утеса».
Его губы так и оставались бледными. Видимо, леденящий страх еще не отпустил его сердце.
– То-то и оно, – задумчиво пробормотал Антон, глядя на то место, где скрылась тварь. – Еще не хватало нам с очередным страшилой встретиться, похлеще этого. Запускайся, Витя, возвращаемся…
* * *
Минут пять они стояли под «прицелом» нескольких датчиков в «предбаннике» – дезактивационной камере, наскоро оборудованной в бывшем гараже. Затем облаченный в ОЗК солдатик провел вдоль каждого радиометром, особо обратив внимание на берцы – хотя в Московской Зоне выбросов радиации и не было, но порядок есть порядок.
Удовлетворившись осмотром, боец махнул рукой стоявшему за бронестеклом часовому. Лязгнула гермодверь, зачем-то украшенная оранжево-черным секторным кругом – знаком все той же радиации, родным и знакомым для каждого человека Зоны, где бы та Зона ни была.
Все пятеро прошли в раздевалку и принялись разоблачаться. Согласно новой инструкции за номером таким-то, находиться в рабочих и жилых секторах базы в спецснаряжении не разрешалось.
Антону, да и не ему одному, это не очень-то нравилось – в случае чего придется выскакивать в Зону считай что голым. Но с уставом не поспоришь. Поэтому начлаб безропотно стянул камуфляжный комбинезон и прочую амуницию, бросив на лавку, хозслужба постирает и почистит, и направился в душ.
Переодевшись в обычное «камуфло» и тельняшку, он вместе с товарищами вышел в полутемный коридор, пахнущий старой штукатуркой и пластиком. Коридор освещала пара ламп под высоким лепным потолком. Достаточно, чтобы различать дорогу и не ошибиться дверью.