Да, на скульптуры джунов, каких полно в Асээ-Тэпх, это похоже мало.
А вот в развалинах старых городов восставших нечто подобное встретить можно.
Расин мало интересовался древними временами, ему хватало настоящего, и поэтому он плохо представлял, кто был раньше, краснокожие, сгинувшие от загадочного Проклятия, или Зэм, уничтожившие сами себя и потом возродившиеся как один из народов Империи. Понимал только, что строили и те и другие в глубокой древности, хотя друг от друга могли быть отделены веками, если не тысячелетиями.
– Надо же, оно живое! – воскликнул Головешка, поднимая факел над головой. – Дальше…
Тьма, словно полог закрывавшая путь внутрь пирамиды, заколыхалась, из нее выдавилось нечто приземистое на кривых лапах. Зверь, похожий на ящерицу и рыбу одновременно, глянцевито-черный, скакнул прямо на эльфа, блеснули в раскрытой пасти белые треугольные зубы.
Головешка шарахнулся в сторону, рванул меч из ножен.
Расин метнул один нож, за ним второй, оба раза попал, но клинки пролетели насквозь.
– Ах ты! – воскликнул эльф, когда мощные челюсти сомкнулись на его бедре.
Ударил сам, но и меч причинил твари не больше вреда, чем ножи.
– Назад! – закричала Ульфа. – Отходи!
Но Головешка уже и сам все сообразил, с болтающимся на ноге зверем он сделал прыжок в сторону, подальше от входа в пирамиду. Черное тело начало таять, потеряло обманчивую плотность, и тварь с протяжным рычанием исчезла, словно впиталась в землю.
Расин увидел свои ножи, преспокойно лежавшие на земле.
– Вот это номер, слава предкам! – озадаченно заявил эльф, ощупывая бедро.
Странно, что он вообще мог стоять, после укуса столь крупного хищника мышцы должны быть разорваны, а из перерубленных острыми зубами артерий – хлестать кровь.
– Боль выглядела настоящей, а вот повреждений вообще нет, – продолжил Головешка. – Я уже решил, что этот уродливый выкидыш пирамиды отхватит мне конечность по самую шею!
В голосе его звучало облегчение.
– Что это вообще было? – спросил Расин. – Ведь не живое существо?
– Овеществленное заклинание, не дающее незваным гостям пройти далее, – ответил Эрэм. – Первое препятствие мы одолели, но за ним встало второе, и с ним тоже придется повозиться, уж поверьте мне.
Он сделал руками гладящее движение, и с ладоней восставшего заструились серебристые искорки. Поплыли вперед, туда, где меж двух каменных стен недружелюбно колыхалась стена темноты.
– Как интересно! – Головешка мигом забыл про пострадавшую конечность. – Посмотрим, как оно отреагирует.
Первая из искорок коснулась завесы мрака, осветила нечто похожее на шнур из иссиня-черных нитей, и погасла. За ней начали одна за другой тухнуть остальные, даже те, что находились в добром метре от цели.
– Чрево мира! – выругался Эрэм. – Что это?
– А давай-ка я, – Головешка, чуть прихрамывая, сделал несколько шагов, чтобы встать рядом с восставшим. – Попробуем зайти с разных сторон, сверху и снизу, и с бока.
Что он сделал, Расин не очень понял, увидел только результат – дюжину легших поперек входа в пирамиду радуг, не более полметра в длину каждая, что казались живыми, дергались и ползали наподобие громадных безголовых гусениц, да еще и издавали шипение вроде того, что испускают брошенные на сковородку куски свежего сала.
– Зря вы это делаете, пустая трата сил и времени. Истинно, – вмешалась Ульфа.
– Всем известно, что гибберлинги лишены способностей к высшей магии, ибо… – начал Эрэм занудным голосом.
– Стой, поддается! – перебил его Головешка.
Радуги собрались вместе, сползлись в дергающийся, пульсирующий клубок, и тот поплыл вперед, точно вминаясь во тьму, так что та отступила, раздалась, на миг показались уходящие вперед и вверх стены, испещренные теми же самыми значками, что и наружная поверхность пирамиды.
А затем раздалось громкое «пф-ф-ф-ф!», и много-цветный светящийся шар исчез.
– Ну что, проход открыт? – с сомнением в голосе поинтересовался Эрэм.
– Нужно бы проверить, – и Головешка выразительно посмотрел на Расина.
Понятно, чужак, да еще и хадаганец, такого, если что, не жалко.
– Мне ножи забрать нужно, – сказал тот, отдал факел одному из гибберлингов и сделал шаг вперед.
Смотрел на занавес из тьмы не отрываясь, и все равно упустил момент, когда тот вздрогнул. Обнаружил прямо перед собой угольно-черную морду, пылающие алым огнем глаза, оскаленную пасть.
Успел качнуться вбок, даже цапнуть один из ножей за рукоять, и тут нечто тяжелое ударило ниже левой подмышки. Ребра хрустнули, Расина бросило в сторону, шарахнулся о камень с такой силой, что в голове помутилось.
Но даже в таком состоянии вспомнил, что спасение в бегстве.
Кувырнулся назад, перекатываясь через голову, ощутил рывок за подошву, словно в нее вцепились острые зубы.
– Все, вывернулся! – сказали над самым ухом, и он сообразил, что сидит, тяжело дыша, в руке зажат нож, второй лежит там же, где и ранее, а явившийся из мрака зверь вновь исчез бесследно.
– Я же говорила, что вы зря тратите время, – с издевкой произнесла Ульфа. – Способности к высшей магии не делают человека или эльфа ни умнее, ни сильнее, ни лучше.
– Молчи, карлица! – огрызнулся Головешка. – Может быть, стоит кинуть тебя вон туда, и посмотреть, что будет, если скормить заклинанию одну сильно болтливую гибберлингку? Понимаешь?
Двое братьев Ульфы шагнули вперед, прикрывая сестру, и в лапах их, обманчиво хилых, блеснули кинжалы. Их имена Расин запомнил, но вот кому какое принадлежит, не взялся бы сказать с уверенностью.
Хотя нет, вон тот, без уха, Свен, а второй значит Тронд.
– Не горячись, она в чем-то права, – сказал Эрэм, похлопав эльфа по плечу, отчего тот гадливо дернулся. – Нам стоит дождаться дня, и уповать на то, что первое заклинание, то, что представало глазам в виде серого вихря, не воспрянет с силами за темное время.
– В любом случае мы уходим, – объявила Ульфа. – Где ваш лагерь? Там?
– Я провожу, – поддержал ее Расин, поднимаясь с земли: ушибленные ребра зверски болели, с той стороны, где ударился лицом, на скуле, если судить по ощущениям, набухал синяк. – Если хотите, сидите тут. Мне хватит на сегодня. Слишком много для одного дня.
Для него это была настоящая речь.
– Ладно, пойдем отсюда, – с неохотой признал Головешка. – Утро вечера мудренее. Но если что, вы будете виноваты!
– Понятное дело, что не ты, такой высокий и прекрасный, – съязвил Расин.
Эльф вновь дернулся, руки его сжались в кулаки, изо рта вырвалось шипение.
Хадаганец уже подумал, что сейчас придется драться, и ладонь его сама легла на меч. Но Головешка сдержался, лишь ругнулся невнятно через плотно сжатые зубы да посмотрел ненавидяще.