— Да не было там никакой войны, — буркнул Строри, вытаскивая из кармана трубку и кисет с табаком. — То, что там творилось, больше походило на спектакль. Юмористический. Я сам помогал разбираться в добытой информации и пытался ей не верить… Однако слишком многочисленны свидетельства очевидцев произошедшего. И даже участников тех событий, вернувшихся на этот континент, чтобы перетащить в новый дом семьи. Начнем с того, что разведки у темных эльфов не было. А может, и сейчас нет. Ну, просто их верховная жрица не сочла нужным завести себе такую службу. И потому орки-то знали, с кем столкнутся, получив сведения от тех же кентавров и минотавров. А вот про них до самого вторжения в леса не ведал никто. И если бы зеленые под сень вековых деревьев не сунулись, то долго не узнали бы о новых соседях.
— Ватага не могла остаться на неплодородном побережье, — заметил Мал. — Минотавры и кентавры могут питаться одной травкой, кочуя туда-сюда по неплодородным скалам. Моим же собратьям требовалось место, где можно добывать дичь и разбивать поля. И если для последнего требуется сначала выкорчевать выращенные друидами на мало-мальски хороших местах деревья, то так тому и быть.
— Основной опасностью для темных эльфов долгое время были плодящиеся в их лесах волки, медведи и некоторые представители магической живности, — набивая трубку, сказал Строри. — Те же кентавры, пару раз чуть ли не уничтоженные, боялись их сильнее, чем обычной смерти. А минотавры оказались слишком умными ребятами, чтобы из-за пустяков связываться с фанатиками, способными в случае больших проблем вытащить из храма Реннариуса. Понятное дело, о каком-либо воинском опыте с такими противниками говорить просто смешно. Да и разрозненные диссиденты собственного народа не могут научить воевать. Но по лесам темные эльфы ходить умеют, да… В общем, в один прекрасный день бригада орочьих лесорубов обнаружила себя в окружении темнокожих эльфиек с луками. И стало им как-то неуютно от взглядов женщин, нормального мужика видевшего аккурат в позапрошлом тысячелетии. Право на мужа и рождение ребенка в их почти не изменяющемся обществе заслужить было не легче, чем у нас дворянство. И если рождался сын, то его обычно даже не показывали матери.
— Короче, пропала та партия лесорубов с концами. — Гоблин сально ухмыльнулся. На листе бумаги перед ним уже вырисовывались контуры чего-то не очень приличного. — Но шаманы при помощи духов смогли их обнаружить. И тут же выслали за потеряшками спасательную группу. Нет, та их даже посреди чужих лесов нашла быстро. А когда нашла, проявила мужскую солидарность и решила немного подождать… А потом еще немного… И еще… Пока наконец кто-то из временно оказавшихся не у дел темных эльфиек не соизволил заметить толпу зеленых клыкастых орясин, вытоптавших в вековой чаще целую просеку с поваленными деревьями. Дальше все было как положено. С одной стороны выстроились местные жители с луками наголо и неполным комплектом одежды, с другой — представители Ватаги и так стояли как столбики. Предводитель орков, снабженный разговорным словарем языка потенциального противника, выступил вперед и попытался толкнуть речь. В лучших традициях эльфов, любящих красивые обороты и многосмысловые зубодробительные конструкции, которые не один век надо учиться правильно произносить. Он был опытным рубакой и в свое время много и близко общался с жителями Светлолесья как во время войны, так и после.
— И ничего наш язык не сложный, [15] — буркнула Фиэль, немного лукавя. За вышеназванные недостатки даже аристократы светлых эльфов, бывало, родную речь поругивали куда менее изящными конструкциями. Уж кому как не служившей при них много лет нянечке было это знать. К тому же волшебнице ужасно не нравилась гоблинская интерпретация событий. Общую суть она, возможно, и отражала. Но зеленый карлик, похоже, стремился максимально опошлить все, что только мог. И получал от этого удовольствие.
— Полный текст его речи восстановить не получилось, — продолжал как ни в чем не бывало маленький волшебник, склонившись над рисунком. — Но общий смысл сводился к тому, что они представители храброй Ватаги и все, кто выступит против них, получат лишь прах и тлен. Но далекий от лингвистического образования орк под конец оговорился. У него получилась несколько иная словесная конструкция. Похожая, но все же немножечко не такая. Трах и плен.
— Тимон! — гневно вскричала Златокудрая, чувствуя, как стремительно краснеет. — Ты невозможен!
— А при чем тут я? — возмутился гоблин, даже оставивший ненадолго в покое свое рисование. — Это, между прочим, официальный исторический факт. Его многие подтвердили. Короче, местные жительницы бросились в атаку. Сборище охотниц-любительниц с многовековым стажем против толпы орков, которые совсем недавно насмерть рубились с людьми и вгрызались в гнилые глотки нежити. Силы были явно не равны. Зеленошкурые это сразу поняли, когда дождь из стрел срезал с них все, кроме этих самых шкур. Попытка отмахаться топорами успехом не увенчалась. А дальше внезапно капитулировавшие эльфийки потребовали исполнения данных им обещаний. И пригрозили, что если они услышаны не будут, то вот тогда-то захватчики и узнают настоящий эльфийский гнев. Обошлось без потерь. На следующие сутки, где-то ближе к вечеру, поцарапанная и измотанная спасательная экспедиция на подкашивающихся ногах вернулась домой с победой и пленными.
Острога булькнула что-то и подавилась яблоком. Холхюк попытался хлопнуть ее по спине, но шаманка увернулась. И правильно сделала. Громадная, исходящая черным дымом рука, не встретив на своем пути препятствий, врезалась в стену и слегка пошатнула обитый тканью стальной каркас.
— Ватага поняла, что дальше конфликт оттягивать не удастся. И куча здоровых брутальных орков, оставивших свои семьи на другом континенте, появилась на окраине поляны. Последнюю сами темные эльфы за удобное месторасположение считали городом. — Коротышка продолжал вещать в своем неповторимом стиле. — Там их встретило настоящее сопротивление в лице контролируемых штатными жрицами деревьев и нескольких представительниц из числа наиболее ярых религиозных фанатиков. В приграничной зоне, к всеобщему счастью, селились в основном те, кого официальная политика лесбийского, то есть, тьфу ты, матриархального государства изрядно напрягала. Однако сбежать за океан без корабля нечего было и пытаться. А кентавры и минотавры мало устраивали потенциальных бунтарок по анатомическим причинам. Хотя, раз их оказалось так много в местности, прилегающей к региону обитания народов, не страдающих от половой дискриминации… Ладно, не будем обсуждать чужую личную жизнь.
Златокудрая задумалась о том, чтобы навсегда остаться на Восточном континенте. Если рассказанное гоблином хотя бы наполовину правда, то у нее есть некоторые шансы не прослыть распущенной особой. А сам коротышка без труда найдет еще много объектов для своих грязных поползновений. Хотя почти сразу же ей пришла в голову мысль, что от добра добра не ищут. Помотав головой, волшебница постаралась выбросить оттуда всякую чушь. Ей еще предстояло с демонами и нежитью воевать. А потому велики шансы, что проблемы возвращения к хотя бы относительно нормальной жизни никогда не возникнут.