* * *
Два бронированных джипа с красными крестами на бортах неслись по вечернему Донецку. Сориентироваться было просто: зарево пожаров и клубы дыма были видны с любой точки города. Водители «тигров» врубили сирены и проблесковые маяки – потому и прибыли на место трагедии одними из первых.
Пожарные в изолирующих противогазах заливали яростное жадное пламя пеной из брандспойтов и водометных пушек. Подъемные краны, бульдозеры и экскаваторы пытались расчистить завалы. Люди вручную пытались разобрать мешанину из кусков бетона, арматурных прутьев, бесформенных тлеющих обломков, чтобы добраться к тем, кто еще жив.
Ситуация осложнялась еще и тем, что разрушенный мост через Кальмиус не позволял отправлять раненых прямиком в Донецкую областную клиническую больницу имени М. И. Калинина. А она находилась сразу же – на другом берегу. Как говорится: «Близок локоть, да не укусишь!»
– Развернуть носилки! Приготовить все необходимое для оказания помощи, – приказал старший лейтенант медицинской службы, надевая хирургическую маску и перчатки.
Раненые были в крайне тяжелом состоянии: многочисленные переломы, ожоги, множественные осколочные ранения, в том числе и осколками оконного стекла. Константин Новиков вместе с фельдшером из второй машины и стрелками-санитарами боролся за жизнь пострадавших. Накладывал жгуты, обрабатывал раны и ожоги, бинтовал, делал противошоковые уколы. Стрелки-санитары выполняли сердечно-легочную реанимацию, непрямой массаж сердца – до поломанных ребер, до сведенных судорогой рук.
– Змей, прием, это ЮГ, как слышишь меня? – Юрий Григорьевич Авраимов, выбирая себе позывной, зашифровал в нем свое имя-отчество.
– На связи.
– Мы прямо на площади Ленина. Развернули полевую операционную, так что особо тяжелых – к нам. Будем проводить первичную хирургическую обработку ран и противошоковые мероприятия. Змей, да и сам быстро подъезжайте к нам и мойтесь: все хирурги заняты, ты там тоже нужен. Первую помощь и эвакуацию оставь своему военфельдшеру.
– Понял. Вывожу партию раненых и – к вам.
Пострадавших с ожогами сразу же направляли в Институт неотложной и восстановительной хирургии имени Гусака, там ими занимались специалисты-комбустиологи [11] .
Старший лейтенант Новиков быстро обработал руки и переоделся в стерильный одноразовый хирургический комплект.
– Сестра, что у нас тут?
– Клапанный пневмоторакс. Пульс нитевидный, артериальное давление падает.
– Дексаметазон – внутривенно четыре «кубика». И держите наготове адреналин, возможна остановка сердца.
Раненый был бледен, зрачки едва реагировали на свет. Клапанный пневмоторакс опасен тем, что с каждым вдохом воздух нагнетается в плевральную полость, а поврежденные ткани выполняют роль своеобразного клапана. При этом повышается внутриплевральное давление, которое поджимает поврежденное легкое и смещает средостение на здоровую сторону.
– Смените флакон с физраствором. Начинаем, нужно обработать рану и выпустить воздух, иначе он умрет. Скальпель, шприц на двадцать «кубиков» с длинной иглой, – старший лейтенант медицинской службы быстро выполнял манипуляции в ране. Он понимал: промедли на секунду, и все – пациента уже не спасти. – Зажим, придержите вот здесь. Хорошо, легкое расправляется. Промываем рану, ушиваю листки плевры.
– Доктор, сердце отказывает.
– Адреналин внутрисердечно, – тонкое длинное жало пронзает миокард, гормон надпочечников поддерживает «мотор», заставляя его биться, хоть и слабо, но ровно, вместо опасного трепетания вразнобой желудочков и предсердий.
– Пульс в пределах нормы, артериальное давление растет.
– Зашиваем. Сестра, проследите за этим пациентом особо. Возможны послеоперационные осложнения.
– Будет сделано.
– Давайте следующего, – старший лейтенант Новиков отворачивается от операционного стола и меняет перчатки.
Очередной пострадавший был еще тяжелее предыдущего. Операционные медсестры ограничили стерильными простынями и обработали хирургическое поле, подключили пациента к комбинированному модулю обеспечения жизнедеятельности, сменили флакон с физиологическим раствором в «капельнице».
– Каков предварительный диагноз?
– Сочетанное торакоабдоминальное осколочное ранение.
Старший лейтенант Новиков прикинул шансы:
– Эй, я тут один не справлюсь, капитан Асмолов – Федя, поможешь?
– Конечно, Змей, тут работы просто до хрена!
Сложнейшая и ювелирная работа в четыре руки отнимала все силы: физические, интеллектуальные, нервные. И не факт, что прооперированный пациент выживет – слишком уж призрачная надежда. Но русские хирурги и их донецкие коллеги боролись даже за эту призрачную надежду.
* * *
Утро встретило военврачей гарью, серыми клубами дыма. Мост через Кальмиус, связывающий районы Донецка, был разрушен. Развороченные «высотки» почернели от копоти. Машины «Скорой помощи» и обычные микроавтобусы развозили убитых и раненых по больницам. Городской морг в той самой ОЦКБ имени Калинина был переполнен.
Зверство украинских военных потрясло всех. Даже расстрел «КамАЗа», перевозившего раненых после боя 26 мая 2014 в аэропорту Донецка, не шел ни в какое сравнение.
Тогда идущий под флагом медицинской помощи грузовик был расстрелян из ручного гранатомета. Тех, кто выжил, добили из автоматов боевики «Правого сектора». Никто из находившихся в «КамАЗе» не выжил. В расстрелянном «КамАЗе» погибло тридцать пять раненых ополченцев ДНР [12] .
Срочно прибывшие из Мариуполя спасатели МЧС России со спецтехникой помогали донецким пожарным вытаскивать из-под завалов чудом уцелевших.
Чуть поодаль, за оцеплением, над неразорвавшейся бомбой «колдовали» взрывотехники МЧС.
Константин Новиков широко зевнул. Пальцы были словно деревянные, в глаза будто битого стекла насыпали, спину ломило. Хирургическая одноразовая роба забрызгана кровью.
Рядом стоял командир Добровольческого медотряда.
– У вас так что – постоянно?
– Почти. Но такое – впервые.
– Пиздец…
– Не то слово…
* * *
Для русских военврачей зарезервировали номера в элитном отеле «Донбасс-Палас». Но измученные бессонной ночью офицеры медицинской службы вряд ли смогли по достоинству оценить роскошное убранство отеля и топ-модельную внешность девушек у стойки администратора.
Константин Новиков принял душ и уснул, даже еще не коснувшись щекой атласной подушки из мягчайшего пуха.