Book.

– Ты не найдешь женщины более покорной и жаждущей усладить тебя, чем я, господин мой, – пообещала ему Фарида. Какая она глупая, что так занервничала! Бедр-ад-Дин вовсе не чудовище. Он добрый и чуткий, хотя пока для нее чужой…

Юноша сбросил платье, кафтан его соскользнул на пол, туда, где уже лежала ее одежда. Затем отступил на шаг, предоставляя ей в свою очередь возможность рассмотреть его тело.

– Посмотри же на меня, моя красавица. Женщина должна знать тело господина так же хорошо, как и свое собственное.

Она изучала его с серьезным выражением лица. Да, он прекрасен, строен. Загорелая кожа, рельефная мускулатура не изнеженного лентяя, а молодого борца. Он привлекателен и крепок, а сильные ноги стройны и длинны. Наконец у Фариды хватило смелости поднять глаза к средоточию его мужских доблестей. «О да, – подумала девушка. – Пусть я многого не знаю, но чувствую, что меня ждет множество счастливых мгновений…»

Фарида вновь взглянула в глаза Бедр-ад-Дину.

– Ты красив, мой повелитель… – промурлыкала она с удовольствием.

– Мужские тела, – проговорил он, весьма довольный услышанным, – лишены изысканной прелести, присущей женским, прекрасная моя. И все же, когда эти два тела сливаются, рождается великая гармония чувств.

Он заключил ее в объятия и принялся пылко ласкать нежные груди, словно мальчик, впервые в жизни коснувшийся запретных плодов. Фарида прикрыла глаза и стала прислушиваться к прикосновениям его рук. Возможно, они чересчур пылки, но тем не менее нежны. Губы его нашли ее рот – страстный и чувственный поцелуй заставил ее содрогнуться. Она инстинктивно ответила на лобзанье – и в этот миг поняла, что он вовсе не чужой для нее, он смог распалить ее чувства!

Фарида запрокинула голову – губы Бедр-ад-Дина заскользили по ее шелковистой шейке. Она чувствовала нежные касания горячего и жадного языка. Довольная, она готова была тихонько замурлыкать, когда губы прильнули к ее юной груди. Он целовал и трогал языком душистую кожу, теряя голову от нежного аромата и безумного желания… Губы его сомкнулись вокруг кораллового соска и принялись нежно сосать. Тело девушки выгнулось в его могучих объятиях. Он слегка прикусил напряженный сосок – Фарида тихонько вскрикнула, уже пылая ответным огнем, всецело захваченная ласками…

– Открой глаза, – прошептал он.

Его взгляд, исполненный страсти, устремился на нее. Пальцы скользнули по кораллам полуоткрытых губ. Фарида улыбнулась и, поймав ртом один палец, принялась нежно его посасывать, лаская его проворным язычком, нежно прижимаясь к мощной груди властелина.

– Глаза у тебя – словно два изумруда… – сказал он. – Мужчина за такие глаза способен отдать жизнь…

Бедр-ад-Дин нежно, едва касаясь, провел кончиками пальцев по ложбинке между ее грудями. Потом положил руки на мраморные плечи и заставил ее стать на колени.

Проснувшимся женским чутьем она поняла, чего он желает. Трепетно, едва дыша, Фарида провела языком вдоль по стержню его страсти. Его прерывистый вздох лучше любых слов сказал, что она все делает правильно. Пальцы Бедр-ад-Дина запутались в ее волосах, а дракон его желаний начал расти. Фарида ласкала это средоточие жизни, наслаждаясь ощущением своей силы и лелея в груди изумительное чувство. Она уже знала, что этот прекрасный, как сон, мужчина будет принадлежать только ей.

Бедр-ад-Дин застонал, ощутив приступ острого желания. А проворный язычок продолжал порхать вокруг нефритового стержня, совершенно сводя его с ума…

– Остановись! – Он рывком заставил ее подняться с колен. – Ты просто убьешь меня своими ласками, Фарида! Откуда ты знаешь, чего мне сейчас хочется?

– Потому что я твоя жена, и половина твоих желаний – мои желания…

Он сгорал от страсти, но все еще владел собою: нет, он не накинется зверем на свою прекрасную жену, он растянет удовольствие… насколько сможет… Ну а если он умрет сейчас, то, по крайней мере, умрет от наслаждения.

– Присядь, – попросил он. Фарида опустилась на краешек постели, а Бедр-ад-Дин стал перед нею на колени. Взяв в руки ее ножку, он принялся внимательнейшим образом ее изучать… Ступня мала и узка, каждый пальчик совершенной формы, ноготки округлые и так похожи на жемчужинки…

Он поднес маленькую ступню к губам и поцеловал. Язык скользнул по гладкой подошве, потом принялся ласкать каждый пальчик… Потом Бедр-ад-Дин стал покрывать медленными жаркими поцелуями внутреннюю поверхность ноги, от щиколотки до самого бедра. «О нет, красавица, другая ножка тоже не будет обижена!» Фарида трепетала от прикосновений этих искуснейших губ…

Он поднимался все выше, туда, где горело огнем желания ее средоточие жизни. Наконец Бедр-ад-Дин раздвинул пальцами ее потайные складочки и, откинувшись, стал жадно пожирать глазами влажную коралловую плоть. Язык устремился к потайной жемчужине…

– О-о-о-о… – прерывисто вздохнула она, слегка вздрагивая от упоения. Его умелые прикосновения воспламеняли, и Фарида ахнула – эти ощущения были необыкновенно острыми, почти болезненным.

Теперь язык Бедр-ад-Дина занялся ею всерьез. Он скользил по мягким шелковистым лепесткам ее цветка страсти, порхал по ее тайному сокровищу – и вот Фариде кажется, что сердце ее вот-вот остановится… Она уже почти рыдала от удивительных желаний, пронизывающих все ее тело.

И наконец Фарида смогла простонать:

– Пожалуйста!

И в этот миг его горячий язык проник в ее лоно, сбежал, и снова проник… Фарида закричала от наслаждения. Она вся сочилась любовными соками, и, когда Бедр-ад-Дин рывком приподнялся и страстно поцеловал ее в губы, она ощутила во рту свой собственный вкус… Теперь губы его блуждали по всему ее телу: по нежной впадинке на шее, по животу, по груди… Ее всю заливали горячие волны страсти…

Фарида уже задыхалась от желания. Она и не заметила, как они оба оказались на ложе – теперь Бедр-ад-Дин находился уже меж ее ног. Улыбаясь, он глядел на пылающую от желания девушку, которая страстно двигалась в его объятиях, прижимаясь своим трепещущим телом к его жезлу страсти.

– Взгляни на меня! – напряженным от страсти низким голосом проговорил он. – Я овладею твоей душой, как только возьму тебя… Взгляни на меня, Фарида!

Рассудок ее мутился от страсти, но она отдавала себе отчет: если она потеряет сейчас голову, то никогда уже не увидит этого чуда – своей первой ночи любви…

Шелковые ресницы взметнулись, и она послала Бедр-ад-Дину сладострастный взгляд.

– О, господин мой! – Голос ее с легкой хрипотцой околдовывал Бедр-ад-Дина. – Не мучай меня более ожиданием! Возьми меня всю, молю! Заставь меня страдать от наслаждения, которое никто, кроме тебя, не может мне подарить!

Слова эти оказались последней каплей, переполнившей чашу терпения юноши. Он соединился со своей женой и поразился тому, сколь долгожданно и сладостно это ощущение. Как она горяча, как восхитительна! Он простонал: