Одежда интернациональная, тут все нормально.
Вот с обувью есть проблема. Берцев, извините, нема, мы с Гобом используем сапоги, чему очень рады. Специальные, доработанные, но, по сути, обычные кожаные сапоги сталкера, отличная обувь работы наших российских ремесленников. Перед отъездом в Форт-Росс в обувных мастерских Дальнего Поста работало трое спецов и подмастерьев с пяток. Сейчас, наверное, гораздо больше, спрос велик. И хром есть, и юфть. Как мы за такой обувкой гонялись поначалу… Недолго сталкеры в фабричном шастали, амба ботиночкам пришла, сносились. Поначалу удобные, как тапочки, после намотки на них приличного километража они так и остались тапочками, только стоптанными. У нас с Бикмеевым были «коркораны», у Гоба с Серегой — «мародеры». Сотников не выручил, все тянул с поставкой, десять раз вычеркивал за срочностью чего другого, каждый раз нам предлагая брать «стандарт из прошлой партии», потом пять раз забывал. Или хитрил.
Записались в очередь, дождались и купили у мастера — встало недешево, но продукт получили на зависть. Классные шузы делает алтаец Трофим! Контакт с ним ушлый Демченко нашел быстро, мастеру нужны были толковые замечания практиков. Теперь не нарадуемся — опыт показал, что лучшего не придумаешь.
Что? В поле невозможно обойтись без патентованных вибрам, фронтальных и боковых перетяжек да хитрых вставок? Без высокотехнологичных материалов? Как-то вот обхожусь. Все равно не верите? И действительно! Бедные чероки, команчи и черноногие, они, поди, гроздьями с каменюк падали в своих пошлых мокасинах… Как только краснокожие воевали с бледнолицыми? А наши промысловики, освоившие в семнадцатом веке Сибирь и все севера?
Тяжело разбивать мифологию людей, чье детство прошло без дыма костров, без ночлегов в ночном лесу после тяжких переходов, безо всего того, что приучает к автономной походной жизни.
Только вот сейчас «коркораны» пригодились бы. Для визуализации.
Яркой доминантой поблескивают на воротничках латунные буквы US на золотистом диске, китайский блошиный рынок — это нечто, сутки можно провести меж рядов, разглядывая разложенные на дощатых столах диковинки, собранные со всего света. Знаки только на правой стороне, так положено, ведь мы с Гобом «солдаты и сержанты». На левой стороне носят эмблему рода войск. А какие у нас войска? Сталкерские, известно. Поэтому не мудрствуя лукаво на левую сторону воротников куртки пришпилили крошечные, непонятные даже самим красные значки в форме стрелки, кто знает их генезис…
Акцент нам изначально ставили юсовский — мы готовились к встрече с закадычными «заокеанскими партнерами» как с вероятно главным противником. Пока так и не встретились. Произношение канает в общении с другими народами, срабатывает, проверено. Надежд, что сами американцы нас признают соотечественниками, никаких. Ну, здесь и не тот случай.
— Кастет, автомат придется спрятать.
— Может, прокатит?
— По нас прокатит! Не в понтах пиндосам пользоваться русским оружием.
— Хм… Ладно, спрячу.
«Калашников» есть везде. Разве что в Антарктиде его нет. И все же, несмотря на распространенность отечественного автомата и его легендарику, на американской сцене ему не место. Где М-16? Где патриотизм, воплощенный в оружие?
— Тебе, значит, можно с «маузером»? — настала и моя очередь поворчать.
— Это другое дело! Немцы — союзники по НАТО.
Крышу сносит, когда вспоминаешь про земные политические расклады. НАТО, ПРО, петушиные наскоки вдоль границ, «нас много, и мы едины», «Россия — вечный агрессор»… В нашем же анклаве немцы вродную, они — неотъемлемая составляющая сообщества. А там… Геополитические противники. Кошмар, где мы жили?
— Ну как, коллега? — красуясь уже в сиденье, спросил Сомов.
Я глянул. Черный «ка-бар» на груди, рукава выше локтей, очки поблескивают.
— Орел! А не ты ли, душа, под Аустерлицем из французского плена роту увел? Стоп! А это что такое, с ума сошел?!
Из-под высоко подвернутого рукава выглядывал краешек эмблемы ВДВ. У него еще одна есть, сделанная в молодом идиотизме на загривке: «А тебе дорога вышла — бедовать со мною, повернешь обратно дышло — пулей рот закрою». Ну, ее ворот закрывает.
— Правую покажи! И подними лапу!
И там косяк — «…замочу!». В смысле, «всех замочу».
— Гоб, ты головой думаешь вообще?
— Мне же не видно! Сейчас приспущу. — Душка довольно хмыкнул и вдруг потребовал: — Жевачку давай! Гони-гони, не жидься.
Скрепя сердце я достал из кармана пластик жевательной резинки, осторожно, как горилле в клетку, протянул. Золотой, между прочим, пластик, конская цена на блошке!
— О-о! Джуси фрут, любимые, мм…
— Ты куда, га-ад!
Поздно, уже захлюпало…
— Сволочь, надо же было на подъезде! Зачем израсходовал!
Сделав непривычно круглые глаза, Сомов экстатически двигал тяжелыми челюстями и все кивал, кивал…
— Брысь к пулемету, две минуту на предстартовую проверку систем, и поехали!
— Костян, ну извини… Не удержался, соскучился.
— Да иди ты!
А еще у меня есть две маленькие бутылочки кока-колы.
Не скажу, сколько эта позиция стоит, — в обморок упадете.
Мы ехали на север. Формально — возвращались. Что поделать, и такие зигзаги бывают в рейдах. «Виллис» без тента, охватываемый прохладным равнинным воздухом, то и дело подпрыгивал на поворотах и небольших ухабах, встряхивая уложенные в задней части баулы, а заодно и гадского Мишку. Лафа кончилась, спустя километр магистраль пошла извиваться змеей. Признаюсь, я намеренно не снижал скорости — пусть протрясет оболтуса. Водителю хорошо — держись за баранку, реагируй вовремя, компенсируй телом. Это несчастный пассажир не знает, на какую железку нажмет драйвер через секунду…
Я виртуозно поворачивал, вилял, мысленно не сигналил в праведном психе, воображая, что каким-то чудом не столкнулся со встречным автобусом. Так веселее ехать. С фантазией.
Скоро у Мишки перестало захватывать дух от таких пируэтов. То ли он уверился в своем рулевом, то ли мне козу строит: «Развлекайся давай, а я примочу». И действительно, наглец, свернулся позади чудовищной креветкой, как уж смог.
После очередной рощи в новых поворотах распахивались бескрайние дали в обрамлении придорожных березок, и мне хотелось крикнуть самому себе: «Кастет, куда ты гонишь?! Остановись, разве можно так мчаться среди этой красоты?» Такими видами надо любоваться часами…
Но джип мчался дальше. Теперь с поворотов дороги виднелись уже не холмики, а обманчиво приветливая долина Волги. Самой реки-матушки еще не видно, лишь большое озеро вдали рябит под ветром. Позади, в горах, было все так же сумрачно, насупившиеся облака, зацепившиеся за высокие пики, словно обиделись на предателей, поспешивших удрать к лазурным заливным лугам.