Заслышав отдаленный звук дуплета, мы с Мишкой подскочили. Я в это время работал на связи, пару секунду думал, что делать, потом дал отбой. Мы, схватив оружие и наказав французу оборонять цитадель до последней капли крови, пошли разбираться. Оказалось, тревогу подняла молодая сова, почти совенок. Кинулась к земле за мышью, дурочка, и налетела на проволоку. Крылья целые, но ушиблась, а больше напугалась.
— Ну вот, а ты еще и гранату хотел поставить на растяжку… Жалко.
— Еще бы! — кивнул Сомов. — Маленькая совсем.
— Я про гранату.
— Гы! Дуней назову! — неожиданно сказал Мишка, поднимая перепуганную птицу. — Я птичак люблю.
— Какие еще Дуни? Очухается немного — и полетит.
И тут эта самая Дуня неожиданно протянула крылья вверх, натурально обнимая Гоблина за шею, после чего принялась легонько постукивать клювом по подбородку орнитолога. С ума сойти, никогда такого не видел!
— Дуней! — подтвердил Мишган. — Подлечу, обогрею, накормлю. Давно, понимаешь, хотел завести себе домашнее животное.
— Это не животное. Да и дома у тебя нету.
— Какая разница? Думает, хищник, все боятся. У нас с ней много общего! А дом будет, пора строить.
Я офигел. Гоблин собрался обзаводиться приличным жильем. Да… Времена меняются, и мы меняемся вместе с ними.
Домой хочется.
Сколько можно мотаться по лесам и полям без нормального питания, полноценного отдыха, теплой постели. Каждый день — чужое, неродное… Надоела мне эта поножовщина. В голове мешанина образов, голосов, запахов. Вот мы стоим на стартовой платформе. Легкий толчок, тошнота, марево вокруг, секундное отрицательное ускорение, как на лифте, — это уже Земля, странный дом на территории гостиничного комплекса. Первые впечатления, стрельба, бандиты, новые знакомые. И все это под пугающий камнепад со взбесившихся небес… Мимо пронеслось Черноморское побережье Кавказа, избитое небесами и залитое холодными дождями, предгорные равнины Краснодарского края, похожие на швейцарский сыр с дырками, загадочные дольмены в узком ущелье. Немного грустный волшебный лес северного берега Хуанхэ, суматошный, шумный, пропитанный резкими запахами Пекин — скоро от всего останется лишь избранное. Как в браузере.
В памяти останутся поиски, таинственные пропажи людей, похищение небесными силами авиационного специалиста, дальний рейд. Встречи и еще раз встречи, пугающие рассказы, безнадежность бытия… Разрушенные города по пути, заброшенные поселения… Редкие общины, пытающиеся выжить самостоятельно, конфликты, будто их не хватило в прошлой жизни!
Тяжело будет вспоминать.
Часа два назад случилось странное: у меня возникло стойкое ощущение, что командировка окончена. Как когда-то на Земле, оно же возникало за пару-тройку дней до окончания отпуска. Правда, я, как и многие из друзей и коллег, частенько в отпуске зависал в Нижнем и около, на дядиной даче или в Городце. Но и выезжать доводилось. В новой обстановке время летит всегда быстро. Смотришь на календарь — бах! — а уже того… Пора назад. Последние два дня проводишь уже не в том праздничном настроении, что было вначале. Как-то вдумчиво. В Черногории хорошо, а домой охота, соскучился по знакомым с детства местам, сил больше нет, впечатления не удерживаются, вываливаются из памяти — хватит!
К своим хочу, к родным. Нервным стал, дерганым. Чувствуется износ.
Француз ждал нас у порога.
— Никто не звонил?
Комендант крепости испуганно оглянулся. Что-то я игривый какой-то, надо завязывать с приколами. Так ведь какое хорошее дело сделано, есть связь!
Антенну мы установили быстро. Столб был подготовлен, оставалось лишь закрепить на нем две антенны: направленную типа «двойной квадрат» и штырьевую, протянуть кабель к трансиверу. На крышу мне лезть не пришлось; конструкцию подняли, прислонили к козырьку крыши и вкопали в землю, закрепив на расчалках. Дальше повозились — столб должен поворачиваться вокруг своей оси, ставили довольно сложный хомут. Хорошо одно: если в вашем распоряжении есть такой человек, как Гоблин, подобная операция не представляет хотя бы физических трудностей.
Первый сеанс проходил напряженно.
На дворе шалил ветерок, он подвывал в трубе, пугал, предупреждал… Наверное, подобное чувство, сидя на льдине, испытывал легендарный советский радист Кренкель и партизаны Великой Отечественной войны, самолетами заброшенные в леса под Ровно. Достанет или не достанет? Мы одиноки или в компании?
Большие опасения вызывал горный хребет Этбай — он стоит на прямой линии с Замком. Поэтому я больше надеялся на то, что мой сигнал услышит берлинская станция, и здесь в первые минуты контакта могли возникнуть сложности: ведь по сути наших проблем можно говорить только со скремблированием. Скремблер — шифратор или маскиратор речи в канале — прибор в виде встраиваемой платы, кодирующий передаваемую речь при отправке сигнала и воспроизводящий при получении. Если коротко, то Гоблин меня поймет. Вотяков поймет. А остальные, если скремблер хороший, услышат непонятное бульканье, барботаж, как мы говорим, резкое снижение разборчивости и узнаваемости речи. У нас скремблеры хорошие, вместо голоса гонят цифровые пакеты. Через свою рацию, подключив ее к трансиверу, сожравшему все гроши, честным трудом заработанные коллективом, я и собираюсь вести радиобмен.
Дело было в три часа ночи.
— «Шпандау», здесь «Кастет», шифр 0043, прием.
Эту фразу мне пришлось повторить раз пятьдесят, не меньше. И все это время несчастный Мишка стоял на улице и крутил за толстые ручки проклятый столб, подстраивая антенну. Проходит ли вызов в рубку, где радист спит на рабочем месте, либо сам сигнал слаб, не угадаешь без ответки… Берлинская станция вспомогательная, там напряженки нет.
Наконец меня схватили, и совершил этот героический подвиг Корнелиус Герхард, молодой начрадиоузла Берлина по кличке Корень.
Шифр 0043 означает, что спецгруппа находится к северо-востоку от Замка Россия, достаточно далеко от него. В соседях есть недобрые люди, и они активны. Однако мы живы-здоровы, с трудом, но пробираемся домой, имеется срочное дело. От волнения Герхард заговорил по-немецки, да с такой скоростью, что разобрать что-либо возможности не было. Я махнул рукой Жану, чтобы он остановил Гоблина: луч на Берлине, крутить не надо.
И тут связь рухнула, причем не по моей вине, бывает же такое! Минут пять после облома я приходил в себя. Проверил рацию, кабель — нет, не моя вина. Постучавшись несколько раз, взял паузу.
Тут Дуня и прилетела. Теперь сидит на лавке, смотрит, знакомится. На удивление спокойная птица.
— Загадит все кругом, знаешь, как они умеют?
— Уберу, не вопрос, — ответил мне Мишка, давая понять, что от совы он не избавится, потащит домой. — Чего ждешь?
— Пусть немчура спокойно починится, свяжется с Замком, доложит. Через сорок минут попробую.
Он прилично устал, да и я тоже, самое время для кофе, сохраненного теплом нагретого камина. Пара лепешек, полкруга копченой колбасы типа краковской пробудили новые силы. Нервы разгладились, ум прояснился, и я сообразил, что две боковые расчалки вполне можно было закрепить за углы дома. Для двух колья удалось забить. К этому времени непогода утихла, ветер шевелил верхушки деревьев, еле видимые в темноте. Мы немного повозились с антенной, для подстраховки поставив еще один трос как дополнительную расчалку. Устало оценивая итоги проделанной работы, Гоблин кивнул — крепеж выглядел надежно, тросики и колья достаточно жестко держат конструкцию. Но задержался, чтобы отлить.